Scientific journal
Modern problems of science and education
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

EMOTIVITY AS A FACTOR DESEMANTIZATION LEXICAL UNITS

Parsieva L.K. 1 Gatsalova L.B. 1
1 State educational establishment of higher professional education «North Ossetian State University» named after Kosta Levanovich Khetagurov
Study of the verbalization of emotions in aspect of cultural and linguistic interaction is the urgent task of modern Linguistics, as a verbal expression of emotions is one of the essential functions of human speech. In this article, based on the spoken language and examples from literature discusses some ways to convey emotion in Russian and Ossetian languages through emotive based on vokative forms of nouns. In the Russian and Ossetian languages there are many emotive units, derived from vocatives, appeals to higher forces. Oral and written language they are used to convey the speaker´s emotional state, the expression of emotional and evaluative attitudes towards speech situations, most often serve as a proactive response to verbal or nonverbal stimuli.
vocabulary
an emotive expression
emotions
emotivity
Ossetian language
Russian language

Эмотивный фонд любого языка представляет значительный интерес для исследования в аспекте культурно-языкового взаимодействия, изучения особенностей вербализации эмоций, способов их выражения в устной и письменной речи. Для передачи определенных эмоций в разговорной речи используются фонетические, лексические и грамматические средства, жесты, мимика, интонация и т.д. Основную эмотивную функцию выполняют междометия, среди которых есть и первообразные (непроизводные), и непервообразные (производные), образованные в процессе десемантизации и интеръективации от имен существительных, имен прилагательных, глаголов, наречий, частиц, звукоподражательных слов, устойчивых сочетаний [3].В данной статье рассмотрим некоторые способы передачи эмоций в русском и осетинском языках посредством эмотивов, в основе которых лежат вокативные формы имен существительных.

В русском языке одними из наиболее частотных эмотивных единиц, образованных от вокативных имен существительных являются: «господи!», «боже», «боже ты мой» и т.д. Эти выражения в процессе десемантизации приобрели функцию выражения эмоций и эмоционально-оценочного отношения к происходящему. Следует отметить, что до настоящего времени нет однозначного мнения о том, являются ли эти выражения обращением к высшим силам с целью получения помощи, силы, удачи, защиты или представляют собой выражение только лишь эмоционально-экспрессивного отношения к речевой ситуации, так как определить их семантическое наполнение бывает достаточно сложно [5; 6].

Например, выражение недовольства, возмущения, гнева:

...Рука Короткова уже протянулась к кнопке, как глаза его прочитали: по случаю смерти свидетельства не выдаются.

- Ах ты Господи, - досадливо воскликнул Коротков, - что же это за неудачи на каждом шагу (М. Булгаков. «Дьяволиада»).

- Привязалась к старику, дуреха! Он по своей стариковской надобности, а она... тьфу, Господи, да и глупая! (А. Шолохов. «Тихий Дон»).

- Господи, владыко! - простонал мой Савельич. - Заячий тулуп почти новешенький! и добро бы кому, а то пьянице оголтелому! (А. Пушкин. «Капитанская дочка»).

Нет, ответь, ты любишь меня?

- Точно.

- Что «точно»? Неужели трудно сказать жене: «Милая, я тебя обожаю, ты самая лучшая»?

- О господи... - прошипел Куприн. - Между прочим, я нахожусь на работе. Нельзя же быть такой дурой!

- Значит, сидя на службе, обозвать супругу дурой можно, а произнести вслух слова любви никак? - возмутилась я. - Мне не хватает твоего внимания! (Д. Донцова. «Билет на ковёр-вертолёт»).

Удивление, возмущение, недовольство, упрек также нередко выражаются с помощью этих же эмотивных единиц:

- Господи, боже мой! никак колокольчик? - сказала она и бросилась к балкону. (И. Гончаров. «Обыкновенная история»).

В этом примере сложное эмоциональное состояние персонажа, испытывающего одновременно несколько эмоций, передается с помощью использования господи, боже мой, например:

- Боже мой! - закричала Марья Гавриловна, - и вы не знаете, что сделалось с бедной вашей женою? (А. Пушкин. «Метель»).

Фамусов

Моя судьба еще ли не плачевна?

Ах! Боже мой! Что станет

говорить

Княгиня Марья Алексевна! (А. Грибоедов. «Горе от ума»).

Хорошо помню, как прошлой зимой, придя домой, Олег со стоном сообщил:

- Боже! Ну, почему народ у нас такой странный? Все видели машину и то, что у нее имелось четыре колеса. Но на этом одинаковые показания заканчиваются. Далее следует бред. На дороге стояли: «Жигули», «Волга», «Мерседес», «Вольво», «Ока». Цвет: черный, серый, синий, зеленый, голубой... (Д. Донцова. «Билет на ковёр-вертолёт»).

В другой речевой ситуации эти же эмотивные единицы способны выражать положительные эмоции, радость, восторг, удивление:

- Боже мой! Сегодня утором проснулась, увидела массу света, увидела весну, и радость заволновалась в моей душе, захотелось на родину страстно (А. Чехов. «Три сестры»).

И вот я сижу перед ней, - подумал я, - я с ней познакомился... какое счастье, боже мой! (И.Тургенев. «Первая любовь»).

Боже праведный! Что за угрюмое, босое лицо взглянуло на меня из зеркала! Я не хотел верить своим глазам! (А. Куприн. «Как я был актером»).

В осетинском языке также имеются эмотивные единицы, производные от вокативов, обращений к высшим силам.

А. М. Шегрен писал о том, что у осетин мужчины слабо придерживаются религии, женщины еще слабее... [7]. В.И. Абаев отмечал особенности исповедования религии осетин. «Христианство, пропаганда которого велась среди алан с V в., имело решительное преобладание, но и мусульманство укрепилось в некоторых частях Осетии» [1]. Однако осетины также совершали и традиционные жертвоприношения: «Принимая христианство, осетин исполняет некоторые обряды, крестится, соблюдает посты и праздники, иногда ходит в церковь, упоминает имя Христа и некоторых святых, но вместе с тем справляет и прежние языческие обряды, совершает кувды святым местам (дзуарам), приносит жертвы - баранов, козлов, быков по известным дням и не думает, чтобы его прежние обряды были несогласимы с новыми, которые ему указывает духовенство» [4].

Религиозные особенности осетин не могли не отразиться в языке, в частности, в лексико-фразеологической системе. В осетинском языке достаточно много молитвенных формул, клятв, проклятий, связанных с религией, с именем Бога. Например, мужчины-осетины могут клясться именем Бога: Хуыцауыстæн! - «Богом клянусь!», именем Покровителя мужчин и путников Уастырджи, (женщины не произносят имени этого святого, так как оно табуировано): Уастæрджистæн! - «Клянусь Святым Георгием!», Кораном: Хъуыраныстæн - «Клянусь Кораном». В зависимости от речевой ситуации эти выражения могут использоваться как эмотивные единицы, при этом, теряют свою семантико-смысловую нагрузку.

Для выражения различных эмоций и эмоционально-оценочных значений в речи и мужчинами, и женщинами активно используются обороты, которые в соответствующем контексте употребляются в современном осетинском языке как обращение к высшим силам, и лишь в определенной речевой ситуации выступают в качестве эмотивных образований. Так же широкое употребление имеют слова, исторически производные от имен существительных, заимствованные из арабского æллæх, йарæбын, уæллæй, утратившие связь со своим первоначальным значением и в настоящее время функционирующие как междометия.

В.И. Абаев указывает, что æллæх - «восклицание боли, ужаса, при удвоении также удивления, иронии и пр. ...Распространено по всему миру. В осетинском ... в значении «бог» не употребляется» [2]. Таким образом, говоря «æллæх», человек не предполагает обращение к Богу, и, более того, может не знать, что это слово было заимствовано из арабского языка как существительное «аллах» [5]. Данный эмотив в разговорной речи может выражать значительно более широкий спектр эмоций и эмоциональных оценок. Поэтому при переводе на русский язык наиболее уместным является использование соответствующих по семантико-стилистическому наполнению эмотивов. Рассмотрим функционирование æллæх в диалоге. Например, выражение удивления с оттенком иронического отношения:

Хъазан. Гæррæт, цæуыл у дæ сусæг зарæг? Чысылмайæфæхъæрдæр кæн.

Гæррæт. Æмæникуыфехъуыстай, сусæгзарæг хъæрæй нæ фæчындæуы.

Хъазан. Æмæдæумæ та цыиссусæггагæй?

Гæррæт. Мазæгъ. Удæгаслæгмæ æргомцыис, дыууæахæмы та йæмсусæггæгтæис...

Хъазан. Гъемæ-мамындзыиураргом кæн.

Гæррæт. Цæмæн? Иугæрдæмсусæгис, уæдæйхъуамæдымгæйæндæрмасхъæркæнайæмæйæ зæхмæ дæрма бауылæфай.

Хъазан. Æллæх, æллæх! Ахæм арф дынсты? (Хуыгаты Г. Æрдхорд æфсымæртæ). - «Казан. Гаррат, о чем твоя тайная песня? Спой её немного погромче. Гаррат. А ты никогда не слышал, что тайные песни гормко не поют. Казан. А у тебя-то какие тайны? Гаррат. Не скажи. У живого человека в два раза больше тайного, чем открытого. Казан. Так раскрой мне одну из тайн. Гаррат. Зачем? Уж если у тебя есть тайна, то ее не следует открывать и ветру, и даже выдохнуть в землю. Казан. Ах ты, боже мой! Так глубоко они у тебя?».

В зависимости от речевой ситуации и интонации, с которой произноситсяэмотив,æллæх может передавать радость, восхищение, восторг, например:

Лади. Куыдбирæсты!

Бытъыр. Æнæхъæн æфсад!

Зæлда (сусæгæй чызджытæм). Æллæх, цалсæрæнусгуры! Нæ фæлæ æцæг усгуртææрмæстдæрхæстыбыдырыссарæнис(Хæмыцаты Ц. Арвæй æрвыст лæг). - «Лади. Как их много! Бытыр. Целая армия! Залда (шепотом девушкам). Ах, боже мой, сколько завидных женихов! Все же, настоящих женихов можно найти только на поле битвы».

Выражение недовольства, возмущения, боли:

Цорæ. Æрнæм! де уæнгтыл уæлæмæ схæц, - æрызгъæлдыстыдын... Тыхджын! Æллæх, æллæх! Кæдæм мæ цæгъдыс? Хъуылæгдынкуынæдæн!.. (Брытъиаты Е. Хазби). - «Цора. (кожемяке). Мни крепче. Подтянись, а то рассыплешься на части... Сильнее же, сильней. Э, Аллах, Аллах, тише. Ближе к желобу дави осторожней, обоим легче будет» (Перевод Е. Бритаева).

Чаще всего данная эмотивая единица выражает страх, тревогу, беспокойство, например:

Есенфехста, æмæхъуывгъан Сары-фыртыкъухæйфæхауд. Сары-фыртфæтарст.

- Æллæх, арвцыхъæркæны, - æмæиуварсалыгъд. Загътама: - УыйЕсеныæхстыхуызæн у (ОНС). - «Есен выстрелил и у Сары-фырта (букв. Сын Сара) кумчан выпал из рук. Сары-фырт испугался. - Ой, ой, как гром гремит, - убежал он. Сказал еще только: - Это похоже на стрельбу Есена».

Исторически производным от имени существительного эмотивом, является ИЕ арæби, йарæби.В.И. Абаев характеризует aræbi, aræbyn как восклицание, выражающее протест, возражение и пр. ... Из арабского, персидского... «о, господи!»; относится к общему мусульманскому фонду кавказских языков [2].

Эмотивйарæби, (йарæбын, йарæббын) имеет широкое употребление в живой разговорной речи, может передавать различные эмоции и эмоционально-оценочное отношение. Обычно стоит в начале высказывания. В русском языке, в зависимости от речевой ситуации, соответствуют эмотивные выражения да, в конце концов, боже мой, господи, ей-богу и т.п.

В зависимости от контекста может выражать несколько эмоций одновременно: удивление, беспокойство, тревогу, желание и др. Например, использование эмотивной единицы в тексте героической песни для передачи сложного эмоционального состояния героя:

Хазбирайсомламазкуыскæныæмæйæламаздыхъылкуы

афынæй вæййы.

- Æй... йарæби!.. Хуыцау, хаирфынтæсæфæкæ, - зæгъгæ, куы

фæтæррæтт ласы йæ ламаздыхъхъæй, æмæ йæ зæронд мадмæ

куыбацæуы, Санатычызг, Косерханмæ.- Йа, гыцци, диссаджы

фынтæфедтон... зæрондадæмфынтæйдæсныкуыуыдысты

(ОГП. Хазби). - «Хазби после совершения намаза вздремнул на коврике. - Ох, боже! Господи, сделай так, чтоб сны мои были к лучшему, - подскочив с коврика, подошел он к своей старой матери, Косерхан Шанаевой. - Э, гыцци, дивные сны я видел... старшие же хорошо разбираются в значении снов...».

Графическое представление данного эмотива характеризуется значительной вариативностью. В «Орфографическом словаре осетинского языка» приводятся следующие: арæби, арæббын, йарæби, йарæб(б)ын. Однако в художественной литературе встречаются и другие, что обусловлено известным невниманием к правилам написания эмотивов. Например, йарæппын:

- Йарæппын, иронадæм нал стæмави? Бимболнæхъуыди... Бимболыагурæгарбацыдыстæм... Нæбæхтынынраттут. Ауадзутнæ. Мах дæр дзæгъæлзæдтæ не стæм. Мыггæгтæнынис. Нæсæрылчисдзура, ахæмтæдзы разындзæн... (Цæгæраты М. Бынычызг). - «О, боже, не осетины мы уже что ли? Нам нужен был Бимбол... Мы пришли искать Бимбола... Верните нам наших коней. Отпустите нас. Мы тоже не безродные. У нас есть фамилии. Найдутся такие, кто заступится за нас...».

Бытъыр (фæзындчызджыфæдыл, сусæгæй). Зæлда, цы, уыйзоныс? Ацыдиссаджы бон кæрæдзийæнистыдзæбæхныхæстæкуы акæниккам. Цинтæйбайдзагкæнæмнæзæрдæтæ.

Зæлда. Æнæ дзæбæх ныхæстæй мæ зæрдæ цинтæхъуаг нæу.

Бытъыр. Арæби, лæппуйызæрдæцыхъуаг у, уый кæд бамбардзынæ, кæд?! (Хæмыцаты Ц. Арвæй æрвыст лæг). - «Бытыр (появился за девушкой, незаметно). Залда, знаешь что? Давай в этот чудесный день будем говорить друг другу какие-нибудь приятные слова. Наполним наши сердца радостью. Залда. Мое сердце и без приятных слов радостно. Бытыр. Бог ты мой, когда же ты поймешь, в чем нуждается сердце парня, когда?!».

Выражение о, мескæнæг - о, мой создатель может передавать сильные эмоциональные переживания, как положительные, так и отрицательные. Например, испытываемые одновременно удивление, восторг:

Тотыр. Дæныфс та куыдбахастай, дæныфс?

Сæниат. Æмæйынцызонын? «Уари, Уари»-иукодтойæдзух. Уарицыдугъынæуыд, уыйдугънæхуыдтой. Гъемæ сæррадæн, зæгъын, цыуа, уыйуæд. Атардтонмæфæнд. О, мескæнæг! Мæзæрдæкуннæратыдтариуæй. Йæгуыпп-гуыппынмæхæдæгæхъуыстон... (Хуыгаты Г. Хъæздыг хæдзар). - «Тотыр. А как же ты решилась, как? Саниат. Откуда же я знаю? Все только и твердили: «Уари, Уари». Скачки, на которых не было Уари, даже скачками не называли. Вот я и сошла с ума, решила, будь что будет. Настояла на своем. О, мой создатель! Как у меня только сердце из груди не выпрыгнуло! Я сама слышала его стук...».

В нижеследующем примере эмотивное образование передает восхищение, изумление от неожиданной встречи с прекрасной девушкой:

Хъазан. ...Кæсынæмæ ...саргъыбæхылбадычызг... йæ бакастмæ гæсгæ - ирон. ... О, мескæнæг!Йæцæстытæмынфемдзастдæнæмæ мæ'васт мæ сæрæй мæ къæхтыбынмæцыдæртыхахызти. Басыгътамæ. Сауæвзалыкуыннæфестадтæн. Никуы мыл æрцыдахæм хабар. (Хуыгаты Г. Æрдхорд æфсымæртæ). - «Казан. Вижу,... на коне сидит девушка... внешне похожа на осетинку. О, мой создатель! Я встретился с ней взглядом, какая-то неведомая сила внезапно проскочила во мне от головы до ног. Сожгла меня. Как я не превратился в черный уголек. Никогда со мной такого не случалось...».

В устной речи широкое употребление имеют проклятия, пожелания различного характера, многие из них имеют эмотивный характер, то есть выполняют функцию выражения эмотивного или ментального состояния говорящего.

Таким образом, и в русском, и в осетинском языках широкое употребление имеют эмотивы, образованные от вокативных форм имен существительных, обращений к высшим силам. В речи данные языковые единицы используются для передачи эмоционального состояния говорящего, выражения эмоционально-оценочного отношения к речевой ситуации, чаще всего выступают как активная реакция на вербальный или невербальный стимул.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта № 14-04-00360 «Эмоции в современной парадигме культурно-языкового взаимодействия».

Рецензенты:

Хугаев И.С., д.фил.н., ведущий научный сотрудник ФГБУН Владикавказского научного центра РАН и Правительства РСО-Алания, г. Владикавказ.

Калабекова Л.Т., д.фил.н., зав кафедрой иностранных языков для гуманитарных факультетов ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова», г.Владикавказ.