Scientific journal
Modern problems of science and education
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

ON THE EXPRESSION OF MODALITY OF OBLIGATION AND NECESSITY IN THE EASTERN DIALECT OF THE MARI LANGUAGE

Apsatarova S.I. 1, 1
1 Birsky branch of BashSU
The article deals with the modal expression of obligation and necessity in the eastern dialect of the Mari language. In the Mari language the meaning of obligation can be expressed by the infinitive with the ending –ман: толман ´must come´, by the future form of the participle –шаш: кайышаш ‘must leave’. Besides the infinitive and the future form of the participle used to express obligation and necessity there are some analytical constructions consisting of the infinitive and the modal words кÿлеш ´necessary’ and тийыш ´must´. The modal word кÿлеш is used in all dialects of the Mari language and in literary language, тийыш ´must, ought to´ was borrowed from Turkic languages. The Tatar word тиеш and the Bashkir word тейеш are used to express obligation. In the analytical constructions with the modal word тийыш the speaker shows that this action is necessary and desirable from his point of view. This modal construction is considered to be more categoric compared with the construction кÿлеш expressing the will and desire of another person.
modality of obligation and necessity
eastern dialect of the Mari language
Необходимость исследования выражения модальности долженствования и необходимости в восточном наречии марийского языка определяется тем, что до настоящего времени взаимодействие данных категорий не было предметом специального исследования.

В Лингвистической энциклопедии В.Н. Ярцевой модальность объясняется как самостоятельная функционально-семантическая категория: «Модальность (от ср. лат. modalis – модальный; лат. modus – мера, способ) – функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого. Модальность является языковой универсалией, она принадлежит к числу основных категорий естественного языка» [7, с. 303].

В «Грамматике русского языка» 1954 года отмечается, что отношение сообщения, содержащегося в предложении, к действительности – это и есть, прежде всего, модальное отношение… Кроме форм глагольных наклонений, категория модальности выражается модальными частицами и словами, а также особыми формами интонаций [3, с. 81].

Раскрыть механизм взаимодействия модальности долженствования и необходимости помогают лексические, морфологические, синтаксические и другие средства.

В содержательном плане классификацию модальных значений можно представить следующим образом: модальность действительности и модальность недействительности. Модальность действительности означает, что содержание высказывания, с точки зрения говорящего лица, соответствует объективной реальности. Модальность недействительности, наоборот, означает, что говорящий излагает сообщаемое как возможное, желаемое, предположительное, сомнительное и т.д., т.е. как не реальное.

Модальность недействительности подразделяется на следующие семантические виды: 1) модальность необходимости и долженствования (дебитивная модальность), 2) модальность возможности и невозможности (потенциальная модальность), 3) предположительная (гипотетическая) модальность, 4) побудительная (императивная) модальность, 5) модальность намерения (интенциональная модальность), желательная (оптативная) модальность.

Объектом нашего исследования является модальность долженствования и необходимости.

Модальность долженствования в марийском языке выражается, прежде всего, инфинитивом долженствования с морфологическим показателем –ман: толман ‘нужно прийти’, лудман ‘необходимо прочитать’, например: Палыман вет кажне еҥым, кажным ужын моштыман. Орлык годым лишыл семын кажне деке мийыман (М.К.). ‘Должны знать каждого человека, каждого должны заметить. В горе как близкий человек к каждому должны подойти’.

Модальность долженствования также выражается формой причастия будущего времени –шаш: кайышаш ‘должен уходить’,  кондышаш ‘должен принести’. Причастия будущего времени могут выражать признак как активно действующего лица или предмета, так и пассивного лица или предмета. Также может заменить сочетание слов с именем существительным, при этом обозначает предмет: Икияш ÿдышашым (ÿдышаш мландым) шыжым курал кодат ‘Землю под яровые пашут еще осенью’. [9, с. 173-174]. Они образуются от основы повелительного наклонения всех без исключения глаголов при помощи суффикса -шаш: нал ‘бери, возьми’+ -шаш: налшаш еҥ ‘человек, который возьмет’, ыште ‘делай’ + -шаш: ыштышаш паша ‘работа, которая должна быть выполнена’.

Рассматриваемые причастия, наряду с будущим временем, могут выражать различные модальные значения: кайышаш лум ‘снег, который должен растаять’, ÿдышаш уржа ‘рожь, которую необходимо высеять’. Г.И. Лаврентьев в своей работе предлагал его назвать причастием долженствования [6, с. 33-36], как и в пермских языках при характеристике подобных явлений [8, с. 298]. Значение долженствования может иметь разные дополнительные модальные оттенки:

– долженствование с оттенком императивности и необходимости: Йÿр толеш, вашкерак мöҥгыш кайышаш ‘Дождь приближается, скорее нужно домой идти’;

– долженствование с оттенком желательности: Вашке гыч тыде йÿран кечылакым мотор кече вашталтышаш ‘Скоро эти дождливые дни должны смениться солнечными’;

– долженствование с оттенком возможности и пожелания: Тачысе пайрем ямлын эртышаш ‘Сегодняшний праздник должен пройти весело’;

– долженствование с оттенком выражения своего согласия: Олма когылетым тамлен ончышаш ‘Попробую твой яблочный пирог’;

– императивное значение: Еҥ толмеш пöртетым уштын налшаш ‘До прихода гостей пол подмети’ [1, с.78 ].

Иногда в форме -шаш конкретное модальное значение бывает стерто, с каким значением она употреблена назвать и определить трудно. Например: Мом ыштышаш ынде? Кузе лийшаш? ‘Что делать? Как быть?’

К причастию будущего времени может присоединиться суффикс -лык, однако этот форматив не придает слову дополнительного значения и в причастиях он является лишь факультативным. Например: Тиде коремыште вÿд лийшашлык ‘В этом овраге вода должна быть’.

Инфинитная форма -шаш может употребляться в сочетании со вспомогательным глаголом иле ‘было’. При этом выражает следующие значения:

– желательность: Кеч пел шинча дене ушшаш иле ‘Увидеть бы хоть одним глазом’;

– будущее время действия: Пасу солен пытарышаш гай иле, но йÿр мешатлыш ‘Поле должно было быть скошено, но дождь помешал’. В данном случае форма -шаш употреблена с модальным значением долженствования, а иле указывает, что действие должно было совершаться до момента речи;

– прошедшее время действия: Шаҥгак толшаш ыле, кызытат укес ‘Давно должен был прийти, все еще нет’. 

Кроме инфинитива долженствования и причастия будущего времени для выражения дебитивной модальности в восточном наречии марийского языка употребляются аналитические конструкции, состоящие из инфинитива и модальных слов кÿлеш ‘надо, нужно, необходимо’ и тийыш ‘должен, обязан’.

Модальное слово кÿлеш употребляется во всех наречиях марийского языка и в литературном языке. По происхождению оно финно-угорское [5, с. 71]. Модальное слово кÿлеш в восточном наречии, как и в литературном языке, выполняет атрибутивную, адъективную и предикативную функции: кÿлеш вер ‘нужное место’, кÿлеш мут ‘нужное слово’; мо кÿлеш ‘что надо’; тудо кÿлеш ‘он нужен’, жап кÿлеш ‘время нужно’. Основа данного слово является производящим для следующих слов: кÿлешан ‘нужный, важный, необходимый, надлежащий’, кÿлешлык ‘1) надобность, необходимость; 2) важность’, кÿлеш-огыл, кÿлеш-оккÿл ‘1) ненужное; 2) нелепость, вздор, пустяк’, кÿлеш-огыллан ‘напрасно, понапрасну, из-за пустяков’ [2, с. 151]. В восточном наречии встречаются и другие производные: кÿлдымö ‘ненужное’,  кÿлеш-кÿлдымö ‘всякое ненужное’.

Модальное слово кÿлеш активно употребляется в качестве самостоятельного сказуемого. Например: Пуат кÿлеш, вÿдат кÿлеш, кочкаш шолташат кÿлеш ‘И дрова нужны, и вода нужна, и кушать сварить надо’. Тыйын полшымет кÿлеш, Настя кокай ‘Твоя помощь нужна, тетя Настя’.

В синтаксической функции сказуемого модальное слово кÿлеш выступает как финитный глагол, принимая аффиксы почти всех временных форм и наклонений.

В атрибутивной функции модальное слово кÿлеш употребляется в сочетании почти со всеми лексико-семантическими разрядами имен существительных: кÿлеш еҥ ‘нужный человек’, кÿлеш литератур ‘нужная литература’, кÿлеш паша ‘нужная работа’, кÿлеш вер ‘нужное место’. Наиболее активно оно функционирует, принимая словообразующие аффиксы –ан, -дымö: кÿлешан книга ‘необходимая книга’, кÿлешан юж ‘необходимый воздух’, кÿлдымö сомыл ‘ненужные хлопоты’, кÿлдымö канаш ‘ненужные советы’. Когда слово употребляется с суффиксом –ан, то лексическое значение слова увеличивается, усиливается.

При помощи суффикса –лык образуется абстрактное имя существительное кÿлешлык ‘1) надобность, необходимость; 2) важность’. Противоположное значение образуется лексико-синтаксическим способом, присоединением отрицательной частицы огыл или ок кÿл: кÿлеш-огыл, кÿлеш-оккÿл ‘1) ненужное; 2) нелепость, вздор, пустяк’.

Модальное слово кÿлеш может употребляться также с суффиксами принадлежности: мыйын кÿлешем ‘необходимость во мне’, мемнан кÿлешна ‘необходимость в нас’.

Распространенной формой выражения модального значения долженствования и необходимости являются аналитические конструкции, состоящие из модального слова и инфинитива на –аш: палаш кÿлеш ‘необходимо знать’, пален налаш кÿлеш ‘необходимо узнать’ каласаш кÿлеш ‘нужно сказать’.

Как и в литературном языке, в восточном наречии, в функции сказуемого данные аналитические формы употребляются в безличных предложениях и при этом явно выражается модальность необходимости [9, с. 122]: Ял-озанлык пашалан тунемаш кÿлеш ‘Надо учиться сельскохозяйственному труду’, Пÿртÿсым аралаш кÿлеш ‘Надо беречь природу’.

Другой формой лексико-грамматического способа выражения модального значения долженствования является модальное слово тийыш ‘должен, обязан’. По происхождению оно тюркское [4, с. 239]. На татарском языке тиеш, на башкирском языке тейеш употребляются для выражения модального значения долженствования. В марийском языке данное слово встречается только в восточном наречии. Модальное слово тийыш в отличие от модального слова кÿлеш не употребляется в функции самостоятельного сказуемого, а всегда входит в состав аналитических конструкций: тунемаш тийыш ‘должен учиться’, тунемаш тийыш иле ‘он должен был учиться’. Аналитические конструкции, состоящие из инфинитива и модального слова тийыш, выражают твердую уверенность говорящего в необходимости совершения какого-либо действия. Например: Ме икте-весыланна энертыш лияш тийыш улына ‘Мы должны быть опорой друг другу’. Таче кастене мыйым налаш толаш тийыш улыт ‘Сегодня вечером должны за мной приехать’.

Модальное слово тийыш в отличие от татарского и башкирского языков не изменяется. А модальная конструкция «инфинитив + тийыш» имеет форму составного будущего с вспомогательным глаголом улаш ‘быть’ и составного прошедшего времени, которая образуется при помощи вспомогательной частицы иле, лийын маш. Например: будущее время: тунемаш тийыш улам ‘я должен буду учиться’, тунемаш тийыш улына ‘мы должны будем учиться’; прошедшее время: тунемаш тийыш ильым ‘я должен был учиться’, тунемаш тийыш ильна ‘мы должны были учиться’.

Отрицательное значение временных форм данной модальной конструкции передается при помощи отрицательной частицы: мый тунемаш тийыш омыл ‘я не должен учиться’ мый тунемаш тийыш омыл иле ‘я не должен был учиться’.

В аналитических конструкциях с модальным словом тийыш говорящий выражает свою убежденность в необходимости и целесообразности совершения действия. Данная модальная конструкция характеризуется большей категоричностью по сравнению с конструкцией кÿлеш, передающей волю и желание другого лица.

Таким образом, в восточном наречии модальность долженствования и необходимости может выражаться инфинитивом долженствования (-ман: лудман ‘необходимо прочитать’), причатием будущего времени (-шаш: толшаш ‘должен прийти’); модальными словами кÿлеш ‘надо, нужно, необходимо’и тийыш ‘должен, обязан’; ышташ кÿлеш ‘надо сделать’, палаш тийыш ‘должен знать’. В аналитических конструкциях со словом кÿлеш доминирует значение долженствования, а в модальных конструкциях со словом тийыш преобладают семантика необходимости совершения действия. 


Рецензенты:

Карамова А.А., д.фил.н., профессор кафедры русской и зарубежной филологии Бирского филиала ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Бирск;

Абдуллина А.Ш., д.фил.н., профессор кафедры русской и зарубежной филологии Бирского филиала ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Бирск.