В фортепианной культуре последних десятилетий возникает новое явление, связанное с культом виртуозов на концертной эстраде. Оно характеризуется обращением артистов к практически отвергаемому во второй половине ХХ века специфическому виртуозному репертуару, возрождением интереса к созданию и исполнению технически сложных транскрипций и парафраз.
Сегодня на мировой пианистической сцене можно наблюдать большое количество музыкантов, которые блестяще владеют своим инструментом, поражают своей виртуозностью и выносливостью. На сцене преобладает рационализм, чрезмерное увлечение технической стороной в ущерб содержательности. Критики всё больше отмечают однообразность их исполнительских трактовок, схожесть друг с другом, отстранённость от исполняемой музыки. Пресса, сетевые форумы настойчиво пишут, что артисты не стремятся обнажить свои чувства, меньше стало проявлений душевной открытости, переживания, проникновенные эмоции ушли куда-то в прошлое. Даже если выступление пианиста отличается тонкостью и глубиной, то это всё равно уже другие чувства, нежели вызывали у слушателей выступления В. Софроницкого, С. Рихтера, Э. Гилельса.
Искусство непрестанно меняется, в том числе и музыкально-исполнительское, оно непосредственно отражает новые общественно-исторические условия. Сегодня исполнители, в первую очередь, оцениваются по количеству нот сыгранных в минуту; бытует мнение, что если пианист играет медленные произведения - то он лирик, если он играет Листа или Рахманинова - то он непременно «виртуоз». А так как Листа сегодня играют практически с музыкальной школы, то и музыкантов в рецензиях называют никак не иначе как виртуозами, даже на афише балетной труппы можно увидеть надпись: «выступают виртуозы балета». По мнению Л. Наумова: «Искусство, к сожалению, стало слишком «расхожим», слишком навязчивым и, главное, слишком мало требующим в смысле культуры восприятия» [1].
Конкурсы многое изменили в современном исполнительстве. Молодые музыканты поступают в консерваторию, заранее настраивая себя на участие в конкурсах. Принцип соревнования предполагает культивирование общепризнанных сценических эталонов и их «соответствие» с конкурсными трактовками. Это накладывает свой отпечаток на выбор репертуара, который призван выявить одарённость, виртуозность и неординарность участника. И одной техничности мало, надо быть «виртуозом», отличающимся яркой и смелой игрой, эффектно бравирующим и производящим должное впечатления на членов жюри и на публику.
Конечно, победа на конкурсе, а тем более на престижном - это путёвка в артистическую жизнь. Музыканты, прошедшие серьёзные соревнования, обладают технической оснащённостью, культурой. Их репертуар производит впечатление всеохватности, включая в себя классику, романтику и современность, как отечественную, так и зарубежную. Но на концертной эстраде всегда были пианисты, которые никогда не участвовали в конкурсах. В своё время это были В. Софроницкий, О. Бошнякович, С. Нейгауз; есть они и сегодня.
Аркадий Володось, выпускник Московской консерватории, живущий на Западе, никогда не участвовал в конкурсах исполнителей, обладатель нескольких премий (Франко Аббьятти, академии Киджи и немецкой премии ЕСНО-Klassik, как лучший пианист года). Начав по-настоящему заниматься с 15 лет, сегодня он сделал блистательную мировую фортепианную карьеру. Сегодня Володося считают достойным последователем Рахманинова и Горовица. В его программах значительное место занимает специфический репертуар - собственные транскрипции «на транскрипции»: версии итальянской польки Рахманинова и его «Полёта шмеля» Римского-Корсакова («спринтерский забег» на полторы минуты) намного превосходит рахманиновские оригиналы по сложности фактуры; многие виртуозы всех возрастов и стран включают в свои «бисы» Володося-Моцарта рондо alla turca.
На вопрос журналиста о предпочтениях в исполняемом репертуаре Володось ответил: «я не разделяю музыку на виртуозную и нет... Если мы играем Шуберта, то называемся музыкантами. Если Трансцендентные этюды Листа - то сразу виртуозами. А для меня запись Рахманинова, который играет Вальс Штрауса - Таузига - это одна из самых гениальных музыкантских записей, которые вообще существуют. Мне кажется, когда человек - личность, его надо слушать во всех стилях, а не засовывать в какую-то классификацию» [2].
Евгения Кисина, тоже московского пианиста на Западе, ведущего интенсивную концертную деятельность в Европе, Азии и Америке, правда, публика оценивает несколько иначе. Он играет виртуозные «хиты» типа транскрипции Грюнфельда - Штрауса «Летучей мыши», участвует в совершенно уникальном проекте - исполнении «Полета шмеля» Р. Корсакова - Рахманинова на восьми роялях (с ним - семь пианистов с мировыми именами - Э. Акс, Ланг Ланг, Дж. Левайн, М. Плетнев, Л. Андснес, Дэниель Баренбойм и Стефан Шейа). Но, признавая его сокрушительную виртуозность, критики отмечают абсолютное слияние с музыкой, констатируют: «В Кисине больше нет ничего сверхчеловеческого, он превратился в обыкновенного мудреца, у которого что ни фраза, то философская максима» [3]. В «Посвящении» Шумана - Листа восторгаются юношеской пылкостью и духовностью; о «Ноктюрне» Шопена на фестивале в Вербье писали, что «он играл не только руками, но и самим своим сердцем, отчего и сердца слушателей то замирали, то начинали биться быстрее, сопровождая музыку» [4].
Кстати, на Западе предпочитают, чтобы музыку Чайковского и Рахманинова исполняли именно российские пианисты (представители русской фортепианной школы), с ее проникновенностью, глубиной, идущей от русской литературной классики.
Бориса Березовского, ученика Э. Вирсаладзе, лауреата конкурса П. И. Чайковского, называют «новым Рихтером» и тоже сравнивают, как и Володося, с Горовицем [5]. После лондонского дебюта в Вигмор-холле в 1988 году «The Times» описала его как исключительно перспективного артиста с ослепительными виртуозными возможностями и огромной артистической властью. Его звук с прозрачным пианиссимо и богатейшим спектром динамических оттенков признают самым совершенным среди пианистов его поколения. Но и он, будучи глубоким интерпретатором сочинений Рахманинова, Скрябина, горячо любимого им Метнера, включает в репертуар сверхсложные произведения: двенадцать транцендентных этюдов Листа, этюды Шопена - Годовского.
Канадский пианист Марк-Андре Хамелин (АМелин, Амлен) отличается тем, что исполняет самые виртуозные произведения, написанные когда-либо для фортепиано - Листа, Алькана, Сорабджи, Годовского. Он сегодня считается самым скоростным пианистом в мире, его дискографию по этому параметру критики предлагают занести в Книгу Рекордов Гиннеса. По мнению британского критика, запись Амелиным Концерта Ш.-В. Алькана - «одна из наиболее ошеломляющих демонстраций пианистической виртуозности, когда-либо записанных на диск» [6].
Амелин написал несколько произведений для механического пианино, в том числе знаменитый «Цирковой галоп», который невозможно сыграть ни в две, ни в четыре руки, и «Сольфеджиетто на тему Баха». Супер виртуозные «12 этюдов собственного сочинения» ставят Хамелина как композитора в ряд с Годовским и Листом. Пианист сочетает в своём исполнении различные стили и жанры, например, в одной из своих трактовок он соединил популярную эстрадную мелодию «Tico - Tico no fuba» со Вторым этюдом Шопена.
В сопоставлении с охарактеризованными тенденциями в творчестве сегодняшних фортепианных кумиров стоит вспомнить венгерского пианиста Дьёрдя Циффру (1921-1994) - феноменального виртуоза, одного из самых знаменитых исполнителей Листа.
После его гастролей в Лондоне «Daily Telegraph» отмечала, что «зрители стали свидетелями игры на пианино столь искусной, что, вероятно, за всю оставшуюся жизнь им не удастся услышать подобного... Он был автором эффектных виртуозных транскрипций и парафраз, в числе которых «Полёт шмеля» Римского-Корсакова, увертюра Россини к «Вильгельму Теллю», обработки всех венгерских танцев Брамса [7]. Его называли «акробатом рояля», «фанатиком точности», «виртуозом педали», хотя его творчество приходится на время, когда господствовали иные идеалы.
Сегодня слушательские интересы смещаются в сторону предпочтений эффектности исполнения, в массовой слушательской аудитории очевидно снижение требований к серьезности, глубине и тонкости интерпретации. Высочайший уровень технической оснащенности пианистов становится нормой требований, предъявляемых к исполнителю на многочисленных конкурсах и концертной эстраде. Фортепианный репертуар различной степени трудности доходит и порой превосходит по качеству своей виртуозности человеческие возможности.
Исполнители и педагоги старшего поколения (не только в нашей стране), творчество которых начиналось в 50-60-е гг. прошлого столетия, верны традициям высокой духовности своей деятельности. Их идеалы связаны с исполнением как вдохновенной формой общения артиста со слушателями, художественным откровением специфического акта музыкального высказывания. Но в наше время заметно меняется и роль педагога в учебном процессе: от эстетически и этически развивающей, духовной, культурно-просветительской она смещается к более прагматической трактовке. Важен статус педагога в мире, в стране, в вузе, его возможности участия в становлении творческой карьеры ученика, востребован умелый и ловкий педагог, который сумеет подготовить к конкурсу, желательно высокого уровня премии. Практика показывает, что подготовка к конкурсу и подготовка к сольной концертной жизни не могут быть одинаковыми - при подготовке к конкурсным выступлениям приходится учитывать еще и мнение жюри, некой гипотетической «княгини Марьи Алексевны» [1]. Не удивительно, что после конкурсных побед карьера артистической индивидуальности складывается далеко не всегда, и лауреаты начинают систематически учиться в мастер-классах выдающихся исполнителей.
Жизнь ускорилась, она практически превратилась в калейдоскоп событий. Компьютерные технологии и средства массовой информации перегружают наше восприятие, и мы невольно отметаем обыденное, часто повторяющееся, заостряя свое внимание на чем-то особенном, выдающемся - виртуозность пианиста становится таким неординарным и привлекательным явлением. Стремление выделиться в музыкальной виртуозности исполнения существует еще со времен устной традиции, когда музыкальные сочинения исполнялись самим автором и его учениками. Вспомним И.С. Баха, который свободно владел техникой баса continuo и мог с легкостью преобразить своим умелым сопровождением любое произведение, даже довольно посредственное, поднять его на небывалую высоту.
Публика в странах с глубокой и насыщенной концертными событиями истории лучше воспринимала новшества и неизбитый репертуар, больше приветствовала глубинные интерпретации и легче откликалась на экспериментальные трактовки и транскрипции. Наша российская публика совсем недавно славилась тем, что откликалась на глубину интерпретации, экспрессию и вдохновенность исполнения. В то время как в целом, на Западе публика была более сдержанной - внимательной, но не участвующей в происходящем, и артисту приходилось заботиться о том, чтобы удивить зал. Новый идеал виртуозного исполнительства, судя по всему, приходит в нашу страну с Запада - по существу, это начинается в самом конце прошлого столетия, когда начинается активный процесс эмиграции и более тесных контактов с мировым процессом.
Новые «форматы» исполнения репертуара классико-романтической традиции свойственны артистической молодежи, поколению 80-90-х гг. рождения. Молодые пианисты стремятся получить призы на конкурсах, контракты на гастрольные туры, трактуют карьеру в откровенно коммерческом плане. Хотя в последнее время раздаются отдельные голоса критиков о молодых пианистах, которых отличает проникновенная игра и аристократичность наравне с феноменальной виртуозностью - Д. Трифонова, А. Лубянцева, Ю. Фаворина. Отмечают индивидуальную манеру Даниила Трифонова, его виртуозность без признаков сентиментальности. В его репертуаре сложнейшие произведения, а на «бис» он может исполнить Шуберт - Лист «Форель», Стравинского - Агости «Поганый пляс» из «Кощеева царство» или собственное произведение - Три пьесы из сюиты Рахманинова.
Эти молодые музыканты - лауреаты многочисленных музыкальных конкурсов и фестивалей. У них отмечают феноменальную виртуозность, исключительную выносливость и надежную память. Вкусы публики и собственные художественные устремления - вот два самых важных фактора в решении репертуарных головоломок для пианиста-виртуоза. И оказывается гораздо труднее определить репертуар для концерта, чем выучить его. К сожалению, основная масса молодых пианистов не утруждает себя поиском достойных трактовок, а зачастую «прикрываются» внешней виртуозностью, не задумываясь о том, что задача быстрого и точного попадания на нужную клавишу никогда не была главной в исполнительском искусстве. Наличие этих различных и порою противоречивых тенденций привлекает внимание к исследованию культурных процессов в этом ракурсе. Преобразования в концертной жизни, концертной среде вызывают стремление проанализировать современную картину в сравнении с различными историческими этапами фортепианной культуры. Изменение оценок и установок в отношениях исполнителя и публики, формирование новых кумиров и идеалов представляют несомненный интерес для теоретического осмысления, изучения динамики исторического процесса развития фортепианного исполнительства.
Рецензенты:
Цукер А.М., доктор искусствоведения, профессор Ростовской государственной консерватории им. Рахманинова, г. Ростов-на-Дону.
Крылова А.В., доктор культурологии, профессор Ростовской государственной консерватории им. Рахманинова, г. Ростов-на-Дону.
Библиографическая ссылка
Мурадян Г.В. ВИРТУОЗНОСТЬ КАК ФЕНОМЕН В ИСТОРИИ ФОРТЕПИАННОЙ КУЛЬТУРЫ ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ XX И НАЧАЛА XXI ВЕКА // Современные проблемы науки и образования. – 2013. – № 6. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=10836 (дата обращения: 19.04.2024).