Введение
Изучением нейробиологических основ социального поведения занимаются такие современные смежные отрасли научного знания как: социальная нейрология, нейросоциология и нейроэкономика. В настоящее время данное направление исследований переживает фазу активного развития, обусловленного появлением новых методов исследования, таких как фМРТ, биохимические методы анализа гормонального статуса, генодиагностика, и увеличением их доступности. Активно обсуждается идея многоуровневой системы регуляции поведения человека с выделением таких иерархических уровней как: генетический, клеточный, систем органов, поведенческий, психологический, социальный [28]. Подчеркивается взаимная обусловленность и взаимное влияние уровней организации поведения [15, 19, 20, 22]. Особенно многочисленные и интересные исследования проводятся в следующих направлениях: изучение роли хемосигналов и определяющих их генотипов в социальном поведении людей [5, 11, 24, 29]; изучение социальных эффектов нейропептидов (окситоцин, вазопрессин) [15, 16]; участие различных структур мозга в принятии решений [7, 18, 21, 23, 25, 26, 27, 30].
Однако во всех известных нам нейробиологических исследованиях социального поведения изучается влияние отдельных элементов функциональных систем (химических веществ или областей мозга) на некоторые элементы или характеристики социального поведения. Такой аспект обсуждаемой проблемы, как функциональные связи внутри нейрофизиологической системы, лежащей в основе социального поведения, остается вне поля зрения. Однако у автора настоящей статьи идея научного исследования [4] именно в таком русле возникла в ходе исследования перестроек ЭЭГ при выполнении вербальной деятельности. Как показали результаты данного исследования [6], динамика паттерна ЭЭГ отличалась значительным разнообразием, в котором было возможно выделить три типа: генерализованная синхронизация, генерализованная десинхронизация и локальные перестройки ЭЭГ. Язык предъявления стимулов не влиял на тип ЭЭГ-реакции. Соответственно, динамика паттерна ЭЭГ определялась исходной нейросемантической функциональной системой. С учетом высокой социальной обусловленности речевой функции, с одной стороны, а с другой - социальной значимости психосемантической структуры как фактора усвоения и систематизации личного и общественно-исторического опыта, было сформулировано предположение о возможном существовании межиндивидуальных различий трансформаций паттерна ЭЭГ, связанных с решением социальных задач, которые в свою очередь обуславливают функциональные свойства габитуса и тип социального поведения. Изучение соответствующей стороны системной регуляции социального поведения представляется наиболее перспективным в русле интеграции социологического и нейрофизиологического подходов, теоретический анализ которых представлен в настоящей статье.
Результаты анализа - методологическая концепция исследования
Отправной точкой проведенного теоретического анализа стала концепция габитуса П. Бурдье как системы устойчивых и переносимых диспозиций, структурированных структур, предрасположенных функционировать как структурирующие структуры, т.е. лежащих в основе восприятия и оценивания всякого последующего опыта [2]. Габитус как порождающая матрица ответных реакций формируется под давлением характерных структур определенного класса условий существования, продуктивных для понимания и объяснения социального поведения индивидов и групп. Однако представляется неполным объяснение индивидуальных свойств габитуса исключительно спецификой социальной траектории конкретной личности. Логично предположить, что на формирование функциональных особенностей габитуса могут оказывать существенное влияние нейрофизиологические свойства, связанные с балансом процессов возбуждения-торможения в центральной нервной системе, силой и динамикой нервных процессов, наличием и силой функциональных связей между структурами мозга, а также степенью их заинтересованности в осуществлении конкретных нейропсихических актов.
Основания для интеграции ключевых положений концепции габитуса с данными современной нейрофизиологии и неврологии, обнаруживаются в теории функциональных систем П.К. Анохина [1]. При этом функциональная система организации социального поведения, как деятельности, обусловленной культурой, бытом, социальной организацией и другими подобными факторами [3], может быть отнесена к системам второго типа, т.е. использующим внешнее звено саморегуляции, в классификации нейрофизиологических функциональных систем [13]. Рассматривая концепцию габитуса П. Бурдье в соотнесении с положениями теории функциональных систем П.К. Анохина, мы находим возможным определить нейрофизиологическую основу габитуса в таких терминах, как акцептор социального действия, в силу значительной смысловой близости данных понятий. Так, П. Бурдье приводит такие уточнения относительно габитуса: «Практики стремятся воспроизвести закономерности, присущие условиям, в которых было сформировано их порождающее начало, но при этом соотносятся с требованиями ситуации, которая определяется когнитивными и мотивирующими структурами, входящими в состав габитуса» [2]. В свою очередь в концепции функциональных систем: «голографическим информационным экраном мозга являются структуры, составляющие установленный П. К. Анохиным аппарат акцептора результата действия. Именно на нейронах акцептора результата действия осуществляется взаимодействие мотивационных и подкрепляющих возбуждений, формирующихся на основе сигнализаций о потребностях и их удовлетворении, а также программирование свойств потребных результатов» [13]. Таким образом, и габитус и акцептор действия - это аппарат сличения текущей афферентной информации с мотивационными и когнитивными (программными) схемами. Данный вывод помимо установления близости понятий позволяет производить построение рабочих гипотез исследования.
Так, во-первых, габитус - это, прежде всего, схема. Сложная высокоструктурированная схема восприятия, мышления и действия, отражающая в себе весь прошлый опыт личности. Хранение и реализация любых нейрофизиологических схем: пространственных, телесных, речевых, двигательных, связано с теменными отделами коры больших полушарий мозга, а также височно-теменно-затылочной областью [9]. К функции этих же отделов мозга относится и симультантная (одномоментная) оценка воспринимаемой конструкции (в частности, речевой [10]). Соответственно, при актуализации готовых структур габитуса можно ожидать активизации париетального неокортекса.
Во-вторых, габитус - это не статичная схема. «Габитус ежемоментно структурирует - в зависимости от структур, произведенных предшествующим опытом - новый опыт, преобразующий первоначальные структуры в границах, определенных их избирательной силой, и осуществляет единую интеграцию опытов» [2], то есть он уточняется и достраивается при получении нового опыта и, возможно, реструктурируется при возникновении неустранимых противоречий между прежней его структурой и новыми условиями практики. Возникновение мотиваций, инициативы, целенаправленное планирование, а также последовательный сукцессивный анализ информации связывают с лобными отделами коры больших полушарий [12]. Соответственно, есть основания ожидать активации фронтального неокортекса, в ситуациях, когда для ориентировки в социальной ситуации не достаточно наличных схем габитуса. Причем эта активация может быть тем более выражена, чем глубже противоречия габитуса и ситуации. Кроме того, если противоречия эмоционально-значимы, ожидается активизация лимбических структур мозга [7, 18, 25] и усиление их функциональных связей с корой больших полушарий.
Описанные выше предположения касаются локализации структур, непосредственно заинтересованных в функционировании габитуса, его материальным нейрофизиологическим носителем.
Дальнейшие теоретические построения связаны с индивидуальными различиями нейрофизиологической функциональной системы габитуса как причинах склонности к определенному типу социального поведения в классификации Р. Мертона [10], которую можно определить как формальное свойство габитуса, независимое от его содержательного наполнения.
Так, преимущественная активация теменных областей неокортекса при слабой вовлеченности фронтальной коры в ходе решения социальных задач позволяет ожидать высокую устойчивость габитуса и, соответственно, склонность к конформному или ритуальному поведению и благоприятную социальную адаптацию в относительно стабильной социальной среде. Однако такая же стратегия нейродинамической реактивности может оказаться причиной социальной дезадаптации и девиантности в условиях социальной трансформации или при вхождении в незнакомую социальную среду, вследствие ригидности габитуса.
С другой стороны, несмотря на то, что любой габитус обладает инерционностью, выраженность данного свойства может иметь существенные межиндивидуальные различия. Склонность к социальному творчеству и, соответственно, к девиациям по типу инновации или мятежа, в рамках разрабатываемой гипотетической модели предполагает активное включение передних областей коры больших полушарий в процесс принятия социальных решений.
Если указанные нейрофизиологические особенности индивида будут иметь место, то это найдет отражение в характере биоэлектрической активности его мозга, которая может быть зарегистрирована в виде электроэнцефалограммы. Причем, использование метода ЭЭГ позволит не только изучить степень активации различных областей мозга в обеспечении социального поведения, но и динамику их функциональных связей в процессе решения социальных задач и в зависимости от их сложности и противоречивости.Соответственно, предложенная концептуальная модель позволяет формулировать эмпирически проверяемые гипотезы относительно нейрофизиологического обеспечения габитуса.
Проверка причинно-следственной связи нейрофизиологических стратегий с особенностями социального поведения в рамках представленной концепции может быть произведенапутем обследования двух групп взрослых молодых людей со сходными социальными траекториями как условиями формирования содержательно-сходных индивидуальных габитусов и различными типами социального поведения. В этом случае обнаружение достоверных различий в характере паттерна ЭЭГ в фоне и/или при решении социальных задач у обследуемых разных групп позволит говорить о доказанности основной рабочей гипотезы.
Для исследования социальных траекторий и типа социального поведения представляется адекватным использование метода социологического опроса в форме анкетирования для предварительного отбора референтной выборки и биографического интервью для более детального изучения на этапе окончательного формирования обследуемой группы [14].
Для решения задачи моделирования социально-значимой ситуации принятия решения предполагается разработка словесных описаний ситуаций выбора (при регистрации ЭЭГ с закрытыми глазами), а также графических изображений (при регистрации ЭЭГ с открытыми глазами). Валидность методик, основанных на предъявлении такого рода стимулов, была продемонстрирована в других исследованиях [23, 31].
Нивелировать вероятность ошибки вследствие отличия экспериментальных условий от естественных позволит сравнение результатов исследования социальных реакций непосредственно в лаборатории в ходе ЭЭГ-обследования с данными социологического опроса, позволяющего получить сведения о социальном поведении человека в повседневной жизни. Схожесть получаемых показателей направленности (в диапазоне: конформность - инновационность) социального поведения обеспечит корректность выводов.
Итогом реализации представленной концептуальной модели в эмпирическом исследовании должно стать расширение представлений о регуляции социального поведения человека, раскрытие зависимости функциональных свойств габитуса, обусловленных в своем содержании социальным опытом, от специфики нейрофизиологических основ его реактивации.
Рецензенты:
Тарасенко Л.В., д.соц.н., профессор, зав. кафедрой моделирования социальных процессов Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону.
ТрохимчукЛ.Ф., д.б.н., профессор, профессор кафедры анатомии и физиологии детей и подростков Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону.
Библиографическая ссылка
Громакова В.Г. ПЕРСПЕКТИВЫ КОМПЛЕКСНОГО НЕЙРОСОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ // Современные проблемы науки и образования. – 2013. – № 6. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=10962 (дата обращения: 20.04.2024).