В условиях участия России в войне выражение патриотических настроений должно было связываться с поддержкой правительственной линии на ведение войны вплоть до успешного ее завершения. На практике такая поддержка не была перманентной для социума в целом. Факты и тенденции ее отсутствия констатируют не только высказывания обывателей, но и действия в форме индивидуальных и социальных практик.
Выводы исследователей о трансформации патриотизма россиян в годы Первой мировой войны расходятся. А.С. Ковалева полагает, что к осени 1917 г. патриотические настроения народа были «задушены» социальным фактором, эволюционировали в революционное оборончество, в пацифизм, в открытое пораженчество [15, с. 108]. Схожее мнение выдвигает Д.В. Алехин, заключая, что к рубежу 1916 - 1917 гг. горожанам были присущи апатия, рост оппозиционно-патриотических и революционно-патриотических настроений, стремление к миру, терпимость к «пораженчеству»; произошел разрыв в понимании патриотизма правящими и оппозиционными кругами [1, с. 233]. Е.Д. Борщукова спецификой российского патриотизма периода Первой мировой войны считает выражение представителями разных слоев общества верноподданнических чувств, проявлявшихся в лояльности к государственной политике, любви к своей стране, одним из главных символов которой был император и его семья. Она полагает, что к началу 1917 г. на смену патриотизму приходили скептицизм и неверие в правоту государственной политики, он превратился из присущего широким слоям общества в чувство, свойственное тем, кто извлекал из войны экономическую и политическую выгоду [2, с.13, 24].
Вывод, к которому приходят А.С. Ковалева и Д.В. Алехин, на наш взгляд, отчасти применим в отношении горожан Поволжья, но с учетом корректировки хронологии происходящих трансформаций и дополнения его в содержательной составляющей положением о том, что части населения был присущ идеал продолжения войны до полной победы, то есть государственный патриотизм.
За основу периодизации трансформации отношения россиян к войне, используемой рядом современных исследователей, принимается хронология, выдвинутая О.С. Поршневой, изучившей представления о войне рабочих, крестьян и солдат. По сути, она включает следующие этапы: 1) В начальный период война воспринималась как справедливая, оборонительная, среди населения наблюдался патриотический подъем; 2) Отступление русской армии весной - летом 1915 г. выявило просчеты, допущенные при подготовке к войне, что вызвало подрыв доверия к монархии, корректировку и детализацию образа войны. После взятия Перемышля русскими войсками в марте 1915 г. отмечалась вторая волна патриотизма, но часть рабочих уже не принимали участия в патриотических манифестациях; 3) С осени 1915 г. важнейшими мотивами у рабочих были социальные, связанные с выживанием в сложившейся экономической ситуации, проявилась психологическая усталость от войны, развилось представление о том, что рабочие ничего не получат в этой войне; 4) С весны 1916 г. отмечался скептицизм в отношении лозунга о войне до победного конца и апатия среди слоев населения, патриотизм которых носил стихийный инстинктивный характер [19, с. 82-83, 85, 87-88, 90-91].
Е.П. Терешина выдвигает иную периодизацию трансформации представлений о войне: 1) Начальный этап войны, когда наряду со стихийным патриотизмом социальных низов формировался осознанный патриотизм образованных слоев населения, а общий патриотический подъем не был присущ лишь немногим противникам войны из революционной интеллигенции и части рабочих и крестьян, лишенных гражданского самосознания; 2) В июне 1915 г. - осенью 1916 г. взгляды общества по вопросам войны и мира эволюционировали; к осени 1916 г. определился поворот настроений в пользу мира среди рабочих, демократического студенчества; на рубеже 1916-1917 гг. произошел массовый стихийный поворот к справедливому миру в настроении социальных низов; набирал силу патриотизм революционного направления (за революционную смену власти во имя победы над врагом); 3) С осени 1917 г. поляризация общественных настроений по отношению к войне ширилась, вопрос о мире решался в связи с вопросом о власти [27, с. 42-43, 47-49, 78, 89, 91, 98, 122, 140-141].
Попытаемся определить этапы трансформации имперского и государственного патриотизма, присущего горожанам Поволжья, сущность происходящих изменений, формы выражения индивидами и группами общества своего отношения к участию России в войне и видение ими своей роли в данном процессе.
В качестве источниковой базы исследования были использованы отчеты сотрудников поволжских губернских жандармских управлений, полиции, административной власти, материалы периодики военных лет, воспоминания современников. Основными методами исследования стали историко-системный и историко-типологический методы, а также контент-анализ.
Исследованный материал позволяет выделить следующие особенности в трансформации патриотического настроя горожан Поволжья в период Первой мировой войны. Можно констатировать, что в период лета - осени 1914 г. население в массе поддерживало курс правительства на участие в войне, воспринимая его как направленный на спасение Отечества, борьбу с «германизмом», выражало поддержку и императору, что соответствует критериям имперского и государственного патриотизма. Автор заметки «Патриотизм населения», опубликованной в ярославской газете в рубрике «Местная жизнь», так характеризовал данную тенденцию: «Патриотизм населения доходит до кульминационного пункта. Можно сказать, что война заставила всех мыслить одной мыслью. Разговоры только о войне и трудно найти такого человека, который не желал бы победы русскому оружию» [25].
Причем эти проявления наблюдались в массе, включали разнообразные формы социальной и индивидуальной патриотической поведенческой практики, характеризующие сопричастность обывателей к судьбе России. Привычными социальными практиками стали адреса с выражением верноподданнических чувств, поступавшие в МВД, Верховному Главнокомандующему. В них выражалась преданность монарху, готовность защищать Отечество, вплоть до жертвы жизни. Такие телеграммы отправлялись от представителей самых широких слоев городского общества, в том числе от лица всех жителей конкретного города [7, д. 9266, л. 26, 31, 38, 44, 45, 49, 51, 56, 87, 98, 123, 131, 139, 142, 160, 162, 164, 168, 190, 207]; от различных общественных структур [30, д. 28, л. 51]; от сообщества людей разных религиозных убеждений, проживающих в городах Поволжья - православных, лютеран, иудеев, старообрядцев [7, д. 9266, л. 63, 65, 67, 79, 84, 104, 110, 146, 158, 223; 30, д. 28, л. 16;]; от представителей разных этнических общностей, проживающих на территории городов Поволжья [7, д. 9266, л. 69, 166; 30, д. 28, л. 51].
Формой социальной практики, выражающей патриотический настрой, являлось участие горожан в молебнах, организованных в поддержку и по случаю побед российских войск, а также в стихийных патриотических манифестациях [7, д. 9388, л. 170; 22].
Свидетельством патриотизма являются случаи отправки на фронт волонтеров. Например, в начале 1915 г. самарский присяжный поверенный Н.Л. Ященко ходатайствовал перед Ставкой Верховного Главнокомандующего о разрешении сформировать добровольческую дружину по доставке раненых с передовых позиций в госпиталь [5]. Только по 3-й части г. Казани к 23 декабря 1915 г. список лиц, изъявивших желание вступить в инженерно-рабочие дружины для работы на фронте, насчитывал 21 фамилию, в том числе учащихся среднего химико-технического училища, казанской художественной школы, почтово-телеграфных чиновников [18]. 30 июля 1917 г. из Рыбинска уехали на фронт 15 женщин-волонтерок, в основном из рабочих и портних [23].
Проявлением патриотизма стали случаи побега на фронт подростков. В частности, в Ярославской губернии на фронт сбежал из Рыбинска в сентябре 1914 г. 12-летний Мартынов, из Мологи в октябре 1914 г. - 3 подростка [21, 24].
Но данные практики не исключали частные случаи антипатриотических настроений, как в критике имперства, так и государственности. Их проявления были эпизодичны, но отмечались в разных городах Поволжья. Например, в сентябре 1914 г. саратовский крестьянин П.Ф. Перепелкин, освобожденный от мобилизации по состоянию здоровья, на вопрос супруги о том, почему он не призван, заявил, что «служат только дураки, дураки командуют и царь дурак» [8]. В феврале 1915 г. в Камышине в помещении земской больницы нестроевой рядовой Управления камышинского уездного воинского начальника И.Б. Кран сказал, что, когда он отправится на войну, то постарается побить побольше русских, и на вопрос, как же он русский будет бить русских же, ответил: «Да, я русский и буду бить русских» [7, д. 9631, л. 44]. В сентябре 1916 г. мещанин И.Н. Проскуров в г. Чебоксары рассказывал о том, что «лучше бы Германия победила Россию», и жить станет лучше и дешевле [16, д. 1556, л. 1].
Таким образом, массовый настрой общества в начале войны был ярко патриотическим, выражался мировоззренчески - в признании необходимости ведения войны и поддержки правительства, самопожертвовании ради интересов России, во внешних проявлениях - в участии в манифестациях и молебнах, добровольном уходе на фронт, чтобы сражаться и помогать воинам. Но наблюдались и случаи отторжения от интересов государства, нежелания ему служить.
Выявляя вехи трансформации патриотизма городского населения Поволжья, автор данной работы пришла к заключению о том, что, по крайней мере, в отношении данной территории определять поворот настроения горожан в сторону заключения мира с осени 1915 г. или с осени - зимы 1916 г. не верно. По сути, уже к концу полугодового периода участия России в войне, зимой - весной 1915 г., население желало мира [17, д. 1022, л. 2-7; 31, д. 2047, л. 15-15 об.], хотя данное стремление весной 1915 г. сочеталось с уверенностью в победе России в текущей войне; в сознании масс существовало понимание мира и победы в войне как неразрывно связанных [9; 31, д. 2047, л. 17, 50].
Наличие у горожан стремления к миру уже к весне 1915 г. позволяет заключить, что проблема отношения к войне с данного времени состояла не в том, хотели люди ее продолжения или нет, а в том, были они готовы и чем именно поступиться для достижения мира, как относились к факторам, противодействующим ему, в чем видели данное противодействие. Характеризуя стремление обывателей к миру, можно заключить, что наблюдались периоды его радикализации и спада, отметить, что в один и тот же период времени в разных городах Поволжья настроение населения отличалось до прямой противоположности [4; 7, д. 9801, л. 103], не было одинаковым у людей, проживающих в одном центре [7, д. 9585, л. 208-209 об.; 12, д. 1325, л. 6-9; д. 1386, л. 10-11; 14, д. 183, л. 17-28], в том числе среди одной социальной группы. Понимание населением возможности мира и завершения войны различалось в зависимости от социально-экономической ситуации, успехов на фронте, часто не совпадало у жителей разных центров и представителей разных социальных групп. Контекст понимания возможности мира включал: 1) его немедленное достижение, как реакция на затягивание войны, к чему обыватель не был готов [17, д. 1021, л. 56; 31, д. 2132, л. 107]; 2) допущение возможности ожидания мира в течение неопределенного периода в целях достижения одновременно с победой в войне; 3) мир при любых условиях, причем без четкого осознания, какими неблагоприятными они могут быть не столько для самого обывателя, сколько для государства в целом.
По второму контексту необходимо отметить следующее. Имперский патриотизм среди горожан Поволжья стал расшатываться с весны - лета 1915 г., что выражалось в проявлении неуважения к монарху и признании его виновником бед, с которыми столкнулось общество в условиях войны [7, д. 9780, л. 26-26 об.; 29; 31, д. 2095, л. 1-2] , ожидании горожанами Поволжья с осени 1915 г. скорой революции [17, д. 1021, л. 32-48; д. 1108, л. 9-10], а к осени 1916 г. - весне 1917 г., по сути, он разрушился, не имел массового проявления. Государственный же патриотизм был составляющей мировоззрения разных социальных групп и в период 1917 г. Отчасти он сочетался с революционным оборончеством [32, с. 33], отчасти проявлялся в собственной сущности - признании интересов государства в достижении победы в той войне, в которой оно и его население участвуют, независимо от изменения состава правительства и политического строя [3; 7, д. 9584, л. 152 об.; д. 9801, л. 93-94; 11; 14, д. 183, л. 1-7; 26]. Сохранение государственного патриотизма прослеживается у горожан Поволжья до конца войны, то есть и в течение всего 1917 г., причем отмечается среди разных социальных групп [6, л. 1-2, 36; 10; 12, д. 1386, л. 10-11; 14, д. 183, л. 13-16; 20; 26; 28; 31, д. 2368-б, л. 569; 32, с. 89]. В контексте ожидания мира только одновременно с победой в войне, видения в сущности войны необходимости защиты Отечества и его территориальных и статусных интересов, житель города представал в качестве патриота, сопричастного жизни государства, не важно, в каком формате - империи или республики - существующего.
В контексте желания мира в кратчайшие сроки, как реакции на затягивание войны, проявлялись неуверенность в победе российских войск [16, д. 1522, л.15-21; 31, д. 2047, л.74-74 об.], боязнь как такового поражения России в войне [13; 17, д. 1108, л. 11-12], опасение за ухудшение благосостояния и потерю жизней [7, д. 9585, л. 208-209 об.; 12, д. 1386. л. 21-22]. Данные представления не являлись выражением «антипатриотических» настроений, отстраненности обывателя от интересов страны, а скорее могут быть расценены как обычные желания человека, столкнувшегося с реальностью, которую он представлял иначе. В конкретном случае - вместо быстрой победы и защиты славянства обыватель наблюдал противоположную картину. «Краски» и «темы» данной картины (события на фронте, уровень готовности к участию в войне, снабжение армии, обеспечение городов) повлияли на трансформацию и утрату имперского патриотизма.
В контексте желания мира при любых условиях, поскольку он обеспечивал конкретному обывателю некое «благополучие» [7, д. 9593, л. 59; 31, д. 2226а, л. 641], житель города являлся персоной, отстраненной от происходящих с его страной событий. В данном случае, уместно констатировать утрату не только имперского, но и государственного патриотизма. Указанная тенденция отмечалась не с весны и не с осени 1917 г., а прослеживается и в 1914 г., и в 1915 г., усиливается в процессе затягивания войны, но не является единственной к моменту ее окончания.
Сосуществование в городской среде разноплановых проявлений патриотизма - одной из важнейших основ сплочения общества, трансформация его составляющих позволяют делать заключение о распаде мировоззрения городского социума, отсутствии его целостности.
Рецензенты:
- Репинецкий А.И., д.и.н., профессор, зав. кафедрой Отечественной истории и археологии Поволжской государственной социально-гуманитарной академии, г. Самара.
- Аншаков Ю.П., д.и.н., профессор, директор Учреждения Российской академии наук Поволжского филиала Института Российской истории РАН (ПФ ИРИ РАН), г. Самара.
Работа получена 02.11.2011
Библиографическая ссылка
Семенова Е.Ю. ПАТРИОТИЧЕСКИЕ И АНТИПАТРИОТИЧЕСКИЕ НАСТРОЕНИЯ ГОРОЖАН ПОВОЛЖЬЯ В ПЕРВУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ (1914 – НАЧАЛО 1918 ГГ. ) // Современные проблемы науки и образования. – 2011. – № 5. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=4905 (дата обращения: 20.04.2024).