Введение
Демографическая ситуация является самой острой проблемой современной России, депопуляция сохраняется в большинстве регионов, но наибольшую выраженность имеет в Центральном федеральном округе (ЦФО), большинство субъектов которого характеризуются крайне низкой рождаемостью и высокой общей смертностью. При этом имеют место существенные внутриокружные различия основных социально-демографических показателей: Костромская и Ивановская области, принадлежащие к «аутсайдерам по уровню среднедушевых доходов (в 2009 году – 17-е и 18-е места соответственно по ЦФО) существенно отличаются по уровню рождаемости: занимая 1-е и 11-е места соответственно. Предпринятые в России с 2007 года меры, направленные на стабилизацию численности населения, обеспечили прирост рождаемости в Ивановской и Костромской областях (общий коэффициент рождаемости увеличился на 18,0 % и 17,8 % соответственно), что, по мнению А. В. Рыбаковского, при продолжении развития системы мер помощи семьям с детьми позволяет надеяться на повышение рождаемости [6]. Поэтому представляет интерес исследование репродуктивных ориентаций и репродуктивного поведения женщин, проживающих в регионах ЦФО с разным уровнем рождаемости в период реализации государственных мер, направленных на ее повышение.
Цель исследования: дать сравнительную оценку репродуктивных ориентаций и репродуктивного поведения жительниц Ивановской и Костромской областей, реализующих генеративную функцию в период реализации государственных мер по стимулированию рождаемости.
Материалы и методы
Материалом исследования послужили данные органов Федеральной службы государственной статистики Ивановской, Костромской областей и результаты анонимного анкетирования 1618 женщин репродуктивного возраста, наблюдавшихся по поводу беременности у акушера-гинеколога женской консультации, в том числе 800 жительниц Ивановской области (1 группа) и 818 жительниц Костромской области (2 группа). Опрос проведён с использованием оригинальных анкет, содержащих вопросы закрытого и полузакрытого типов. Статистическую обработку результатов проводили с использованием пакета прикладных программ «Statistica v. 6.0 for Windows». Проверку значимости различий между группами проводили с использованием критерия Стьюдента.
Результаты и обсуждение
Большинство женщин в обеих группах (87,5 % – в первой и 85,1 % – во второй; p>0,05) принадлежали к возрастной группе 20–34 лет, моложе 19 лет были 3,0 % женщин первой группы и 5,7 % – второй группы (p>0,05), в возрасте 35 лет и старше – 9,5 % и 9,2 % соответственно (p>0,05), средний возраст не имел статистически значимых различий и составил 27,2±0,17 и 27,0±0,18 лет соответственно (p>0,05). Среди ивановских женщин по сравнению с жительницами Костромской области ниже доля лиц, состоящих в зарегистрированном браке (73,5 % против 81,9 %; p<0,02) и выше доля, не состоящих в браке: 26,5 % против 18,1 % (p<0,02), что соответствует данным официальной статистики, согласно которым удельный вес внебрачных рождений в Ивановской области выше по сравнению с аналогичным показателем в Костромской области и составил в 2009 году 29,3 % против 21,5 % соответственно (p<0,001).
Установлены статистически значимые различия в самооценке уровня доходов семьи: среди жительниц Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области выше доля лиц, оценивающих уровень доходов как превышающий прожиточный минимум (51,5 % против 2,6 %; p<0,001) и ниже доля, оценивающих их как «соответствующий прожиточному минимуму» (37,0 % против 84,0 % соответственно; p<0,001). Не установлено региональных различий в доле женщин, оценивших уровень доходов семьи как «низкий»: 11,5 % – в Ивановской и 13,3 % в Костромской областях (p>0,05).
Не выявлено различий в самооценке здоровья: 55,0 % жительниц Ивановской области и 49,1 % жительниц Костромской оценивают собственное здоровье как хорошее, 45,0 % и 50,1 % соответственно – как удовлетворительное, при этом отметили наличие экстрагенитальной патологии 45,5 % и 51,6 % соответственно (p>0,05). По результатам выкопировки из первичной медицинской документации (ф.025/у-04) распространенность гинекологической патологии ниже у жительниц Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области 61,5 и 104,6 на 100 женщин соответственно (p<0,001), при этом не выявлено различий в частоте хронических воспалительных заболеваний органов малого таза (13,5 и 17,7 сл. на 100 женщин соответственно, p>0,05), кольпита (15,5 и 20,9 сл. соответственно; p>0,05), миомы матки (1,5 и 3,3 сл. соответственно; p>0,05), кисты яичников (7,5 и 8,2 сл. соответственно; p>0,05), эндометриоза (4,5 и 3,4 сл. соответственно; p>0,05) и нарушения менструальной функции (5,0 и 2,7 сл. соответственно; p>0,05). У беременных Костромской области по сравнению с беременными жительницами Ивановской области выше распространенность эрозии шейки матки (46,7 сл. и 35,5 сл. на 100 женщин соответственно; p<0,01).
Репродуктивные ориентации, безусловно, влияют на вероятность рождения ребенка и определяются, прежде всего, по установкам детности [1]. Предпочтения в отношении детности определялись по идеальному, желаемому и ожидаемому числу детей, интергенетическому интервалу. Большинство женщин обеих групп (65,0 % жительниц Ивановской и 71,3 % жительниц Костромской области; p>0,05) считают идеальным наличие двоих детей в семье. Не выявлено статистически значимых различий в доле лиц, считающих идеальной однодетную семью: 3,5 % женщин первой группы и 2,3 % женщин второй группы (p>0,05) и многодетную семью – 31,5 % и 26,3 % соответственно (p>0,05). Среднее идеальное число детей в семье не различалось и составило 2,3±0,04, по мнению жительниц Ивановской области, и 2,3±0,02, по мнению жительниц Костромской области (p>0,05).
Не выявлено статистически значимых различий и в представлениях женщин о желаемом числе детей, которое совпало с идеальным и составило в среднем 2,3±0,05, по мнению женщин первой группы, и 2,3±0,04, по мнению женщин второй группы (p>0,05). С одинаковой частотой женщины обеих групп хотели бы иметь при наличии всех необходимых условий двоих детей (68,0 % жительниц Ивановской области и 64,5 % жительниц Костромской области; p>0,05) и троих и более детей – 28,0 % и 27,8 % соответственно (p>0,05). Среди женщин первой группы по сравнению с женщинами второй группы ниже доля считающих, что одного ребенка в семье достаточно (4,0 % против 7,6 %; p<0,05).
Планы в отношении итогового числа детей в семье не различаются у жительниц Ивановской и Костромской областей: планируемое (ожидаемое) число детей составляет в среднем 2,1±0,05 и 2,1±0,03 соответственно (p>0,05) и ниже идеального и желаемого числа детей (p<0,01). Планируют рождение только одного ребенка 12,0 % женщин первой группы и 14,8 % женщин второй группы (p>0,05), двоих детей – 67,5 % и 65,2 % соответственно (p>0,05) и троих и более детей – 16,5 % и 16,8 % соответственно (p>0,05).
Большинство женщин обеих групп (63,0 % жительниц Ивановской области и 52,4 % жительниц Костромской области; p<0,01) считают, что между рождениями детей должно пройти 2–4 года. Полагают, что между рождениями детей должно пройти 5 и более лет – реже жительницы Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области: 33,5 % против 46,2 % (p<0,01), одинаковое число женщин в обеих группах (3,5 % и 1,2 % соответственно; p>0,05) полагают, что интергенетический интервал может быть менее 1 года. По мнению женщин Ивановской области по сравнению с женщинами Костромской области, оптимальный интергентический интервал меньше и составляет в среднем 3,9±0,12 лет против 4,2±0,06 лет (p<0,02).
Представляет интерес характеристика линий репродуктивного поведения, сформированных в результате взаимодействия в диспозиционной системе потребности в детях и условий жизни [2]. Удельный вес первобеременных женщин не имел статистически значимых различий и составил 37,0 % среди женщин Ивановской области и 33,3 % среди женщин Костромской области (p>0,05), 63,0 % и 66,7 % женщин соответственно (p>0,05) уже имели в анамнезе беременности (p>0,05). Частота беременностей, предшествовавших имевшейся на момент исследования, у женщин Ивановской области по сравнению с женщинами Костромской области ниже: 114,0 сл. и 125,7 сл. на 100 женщин соответственно (p<0,001) (рис.1):
Рис.1. Исходы беременностей (в сл. на 100 женщин)
Примечание: * – статистическая значимость различий в группах сравнения (p<0,001).
При этом у женщин Ивановской области по сравнению с женщинами Костромской области беременности реже завершались родами (38,5 сл. против 67,3 сл. на 100 женщин соответственно; p<0,001) и чаще – искусственным прерыванием беременности: 62,0 сл. и 47,9 сл. на 100 женщин соответственно (p<0,001). Статистически значимых различий в частоте самопроизвольного прерывания беременности, составившей 13,5 сл. на 100 женщин Ивановской области и 10,5 сл. на 100 женщин Костромской области, не выявлено (p>0,05).
Первую беременность женщины Ивановской области по сравнению с женщинами Костромской области также чаще прерывали искусственным абортом (54,4 % против 27,5 % соответственно; p<0,01) и реже завершали родами (38,5 % против 63,8 % соответственно; p<0,001). Частота самопроизвольного прерывания первой беременности не имела статистически значимых различий и составила 14,3 % у женщин первой группы и 8,7 % у женщин второй группы (p>0,05).
Среди женщин первой группы по сравнению с женщинами второй группы выше доля, имевших первую беременность в возрасте моложе 18 лет: 22,2 % против 14,0 % (p<0,05) и ниже удельный вес забеременевших в возрасте старше 30 лет – 0,8 % и 2,8 % соответственно (p<0,05). Не выявлено статистически значимых различий в доле женщин, имевших первую беременность в возрасте 19–24 лет (58,7 % в первой группе и 65,3 % – во второй группе; p>0,05) и 25–29 лет (18,3 % и 17,9 % соответственно; p>0,05), а также в среднем возрасте при первой беременности – 21,5±0,21 лет и 21,9±0,12 лет соответственно (p>0,05). Также не выявлено различий в среднем возрасте женщин при второй беременности: 24,4±0,41 лет для женщин первой группы и 25,3±0,20 для женщин второй группы (p>0,05), но последующие беременности наступали у жительниц Ивановской области раньше по сравнению с жительницами Костромской области: третья – в 25,5±0,38 лет у женщин первой группы и в 28,2±0,28 лет у женщин второй группы (p<0,001), четвертая – в 27,8±0,29 и 31,08±0,37 лет соответственно (p<0,001).
Среди жительниц Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области выше доля женщин, имеющих опыт использования средств профилактики нежелательной беременности (92,5 % против 79,8 % соответственно; p<0,001), в том числе высокоэффективных методов контрацепции (25,0 % против 18,2 %; p<0,05): внутриматочной (10,0 % и 4,0 % соответственно; p<0,01) и гормональной (15,0 % и 14,2 % соответственно; p>0,05). При этом жительницы Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области чаще применяли мужской презерватив (47,5 % и 32,3 % соответственно; p<0,001) и прерванное половое сношение (35,0 % против 23,7 %; p<0,001). Не выявлено статистически значимых различий в частоте применения физиологического метода (6,5 % женщин первой группы и 4,5 % женщин второй группы; p>0,05) и спермицидов (0,5 % и 1,1 % соответственно; p>0,05).
При исследовании репродуктивных установок следует учитывать факторы, влияющие на их формирование и реализацию [1, 6]. При этом нельзя не отметить, что большее значение имеют не сами факторы как таковые, а их субъективное восприятие индивидуумом, исходя из принятых в социальном окружении стандартов и потребностей [7]. Респондентам было предложено выделить факторы, являющиеся для них ограничителями деторождений. Распространенность факторов-ограничителей деторождения выше у жительниц Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области: 254,5 против 115,4 сл. на 100 женщин (p<0,01). Для женщин первой группы по сравнению с женщинами второй группы чаще ограничителями числа детей в семье являлись материальное неблагополучие (85,0 % против 37,4 %; p<0,001), неудовлетворительные жилищные условия (67,0 % против 37,8 %; p<0,001), плохие взаимоотношения в семье (25,5 % против 10,5 %; p<0,001), злоупотребление алкоголем супруга (25,5 % против 7,5 %; p<0,001), хронические заболевания одного из супругов (11,5 % против 3,6 %; p<0,01), отсутствие желания иметь детей (19,5 % против 10,0 %; p<0,01), мужское бесплодие (15,5 % против 3,4 %; p<0,001).
Результатом восприятия условий жизнедеятельности жительницами Ивановской и Костромской областей в соотношении с потребностью в детях явилось различие в доле первородящих (65,5 % и 50,1 % соответственно; p<0,01) и повторнородящих женщин (34,5 % и 49,9 % соответственно; p<0,01). Также выявлены статистически значимые различия в доле женщин, имеющих двоих и более детей: среди жительниц Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области ниже удельный вес имеющих двоих детей (3,0 % против 13,2 %; p<0,001) и троих и более детей (0,5 % против 2,9 % соответственно; p<0,01). Не выявлено различий в доле женщин, имевших одного ребенка (31,0 % в первой группе и 33,7 % – во второй группе (p>0,05). Число детей в расчете на всех женщин составило в среднем 0,385±0,06 у ивановских женщин и 0,667±0,08 – у костромских женщин (p<0,01).
Для большинства женщин (88,5 % женщин Ивановской области и 71,8 % женщин Костромской области; p<0,001) главным мотивом рождения ребенка явилась потребность в детях. Оказало ли влияние на принятие решения о рождении ребенка принятие мер по стимулированию рождаемости, в том числе введение материнского (семейного) капитала? Мнения исследователей по поводу оценки влияния «базового материнского капитала» на рождаемость противоречивы: большинство из них считает, что его введение оказало положительное влияние на возможность реализации репродуктивных намерений, однако, ряд экспертов полагает, что необходимо учитывать все меры социальной поддержки семей с детьми, принятые с 2007 года, а эконометрическая оценка политики «материнского» капитала, проведенная специалистами Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», опровергла ее эффективность [2, 4, 7]. По данным нашего исследования, в рейтинге монетарных мер демографической политики, повлиявших на принятие решения о рождении ребенка, возможность получения «материнского капитала» повлияло на репродуктивный выбор ивановских и костромских женщин в 34,0 и 25,2 сл. соответственно; p<0,02 (таблица 1).
Таблица 1
Оценка женщинами монетарных мер демографической политики в качестве мотивов рождения ребенка (сл. на 100 женщин)
|
Мотивы рождения ребенка |
1 группа |
2 группа |
p |
|
Федеральные социальные выплаты, в т.ч. |
51,5 |
40,0 |
<0,001 |
|
- возможность получения «материнского капитала» |
34,0 |
25,2 |
<0,02 |
|
- увеличение размера пособий по беременности, родам и по уходу за ребенком до 1,5 лет |
17,5 |
14,8 |
>0,05 |
|
Региональные социальные выплаты |
2,0 |
21,5 |
<0,001 |
|
Всего |
53,5 |
60,5 |
53,5 |
Увеличение размеров федеральных пособий по беременности, родам и уходу за ребенком до 1,5 лет повлияло на принятие решения о рождении ребенка в 17,5 сл. на 100 жительниц Ивановской области и в 14,8 сл. на 100 жительниц Костромской области (p>0,05). Увеличение объемов федеральных социальных выплат семьям с детьми оказалось более значимым мотивом рождения ребенка для жительниц Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области (51,5 сл. против 40,0 сл. на 100 женщин соответственно; p<0,01). Выявлены статистически значимые различия в оценке женщинами в качестве мотива рождения ребенка региональных социальных пособий: 2,0 сл. на 100 женщин первой группы и 21,5 сл. на 100 женщин второй группы; p<0,001), в связи с тем, что в Ивановской области объемы региональных выплат семьям с детьми незначительны, а в Костромской области сопоставимы с размерами выплат из федерального бюджета [5].
Таким образом, установки детности жительниц Ивановской и Костромской областей совпадают, при этом идеальное и желаемое число детей выше ожидаемого. Репродуктивное поведение жительниц Ивановской области по сравнению с жительницами Костромской области в большей мере ориентировано в сторону регулирования рождаемости, является малодетным и характеризуется более высокой частотой завершения первой и последующих беременностей абортом, использованием средств контрацепции в результате восприятия условий жизнедеятельности как неблагоприятных для деторождения. Принятие мер по стимулированию рождаемости стало одним из факторов, обусловивших принятие решения о рождении ребенка, при этом для жительниц Костромской области весомым мотивом явились региональные меры поддержки семей с детьми.
Рецензенты:
Баклушина Елена Константиновна, доктор медицинских наук, профессор, зав. кафедрой организации здравоохранения и общественного здоровья ФДППО ГБОУ ВПО «Ивановская государственная медицинская академия» Минздрава России, г. Иваново.
Тюрина Ольга Вадимовна, доктор медицинских наук, профессор, профессор кафедры общественного здоровья и здравоохранения, медицинской информатики и истории медицины ГБОУ ВПО «Ивановская государственная медицинская академия» Минздрава России, г. Иваново.
Библиографическая ссылка
Кулигина М.В., Комарова И.А., Карнеева Л.В., Бирина Н.А. ХАРАКТЕРИСТИКА РЕПРОДУКТИВНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ И РЕПРОДУКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ ЖЕНЩИН В ПЕРИОД РЕАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ МЕР ПО СТИМУЛИРОВАНИЮ РОЖДАЕМОСТИ // Современные проблемы науки и образования. – 2012. – № 6. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=8080 (дата обращения: 20.04.2024).