Продвинуться в разработке этих вопросов, можно, с нашей точки зрения, следующим образом. 1.Выявить в состоянии современной России тенденции, о высокой устойчивости которых можно судить по опыту ее почти 25- летнего существования, иногда с учетом более ранних периодов. Под тенденциями, характеризующими современную Россию, мы имеем в виду не только те из них, которые возникли после 1991 года. 2. Рассмотреть отношения между этими тенденциями - благоприятствуют ли они друг другу, или препятствуют, или конкурируют между собой?
Мы полагаем, что такой анализ, не претендующий на категоричные выводы относительно будущего, устойчивого, состояния России, в его цельном качестве, позволит говорить с достаточной определенностью о некоторых характеристиках этого состояния. Рассматриваемые тенденции относятся к следующим сферам. 1.Внешнеполитические отношения. 2.Соотношение потенциалов макрорегионов внутри страны. 3.Религия. 4. Образование, наука, технологии. 5.Экономика. 6. Правовая сфера. Эти сферы в основном рассматриваются нами раздельно, в соответствии с подразделами первой части статьи; но учитывая тесную связь тем, основная тема того или иного подраздела может затрагиваться и внутри другого подраздела.
Первые две сферы можно считать геополитическими, остальные - цивилизационными или находящимися на стыке геополитических и цивилизационных областей явлений.
1.Тенденции, определившие облик современной России
Внешнеполитические отношения
Постсоветская Россия унаследовала от СССР геополитическую позицию - противостояние Западу (США+Западная Европа) как относительно объединенному целому. Эта конфигурация вполне сложилась, впервые за всю историю, после Второй мировой войны. Во времена позднего СССР проявилась тенденция углубления неблагоприятных черт этой ситуации - переход восточноевропейских союзников СССР в лагерь Запада, фактически под его политический и экономический контроль. После 1991 года этот процесс распространился и на многие республики бывшего СССР (восточноевропейские, в первую очередь, и на исторически православную Грузию). Острота ситуации поначалу была маскируема переходом России к рыночной экономике и политическому плюрализму. Но вскоре стало все более и более ясно, что холодная война со стороны Запада продолжается. Внешняя политика России перешла к принципу многовекторности. Его суть можно передать недавними словами министра иностранных дел С.В.Лаврова - мы исторически развернуты на запад, север, восток и юг. Многовекторность органически связана со снижением внешнеполитической активности - высокая активность во многих направлениях является слишком большим расходом сил.
События 2014 года на Украине и вокруг Украины перевели внешнеполитическую ситуацию в новое качество: к усилению конфронтации с Западом, ослаблению западного и укреплению других направлений политических и экономических связей.
Все эти процессы привели к глубоким сдвигам в массовом сознании россиян и в мышлении значительной части российских элит. Недостаточно сказать, что рухнуло преставление о противоречии между «демократией» и «тоталитаризмом» как основе конфликта Запада и России (попытки использовать это представление на Западе продолжаются, но в России мало кем воспринимаются всерьез). Недостаточно и отметить, что обнаружилось расхождение между геополитическими интересами Запада (как их понимают элиты контролирующих Запад стран) и России. Не менее важно, что слабеет моральный и правовой авторитет Запада в России; наступает разочарование в «западных ценностях» или в приверженности самого Запада этим ценностям (в разной степени и то и другое имеет место в разных случаях). Исчезли последние надежды на то, что мир устроен справедливо - это сказал после войны с Грузией Д.А. Медведев, к которому на Западе относятся лучше, чем ко многим другим руководителям современной России...
Доверие к Западу, столь характерное для позднего СССР и ранней постсоветской России, имевшее немалое значение для разрушения СССР и унаследованного советского потенциала, подорвано глубоко. И представления о царящих в современном мире порядках, «правилах игры» становятся иными.
Углубляет отчуждение от Запада и предпринимаемое там наступление на традиционные моральные ценности («однополая революция», допущение эвтаназии).
Вполне очевидно, что психологические, мировоззренческие сдвиги в сознании российского социума в отношении к Западу неизбежно отразятся (в настоящем или в не слишком далеком будущем) на сфере политического действия.
Вместе с тем, на фоне отчуждения от Запада и отчасти в связи с этим отчуждением наступило и продолжает углубляться некоторое сближение России с рядом стран Азии (Китай, Индия, Казахстан, ряд бывших среднеазиатских республик) а также Латинской Америки и даже Африки. Как будто бы наступает внешнеполитический процесс, подобный тому, который в свое время (вскоре после Октябрьской революции) основатели евразийства назвали поворотом к Востоку [8]; сейчас скорее - отход от Запада.
Соотношение потенциалов макрорегионов внутри страны
В территориальном отношении (ареал в государственных границах) современная Россия похожа на московскую, допетровскую Россию 17-го века, причем даже не в самом позднем времени ее существования. При этом распределение населения внутри государственной территории сильно изменилось за прошедшие века, особенно резко - в советский период. В 17-м веке основная его часть проживала в историческом ядре страны - в Северо-западном, Центрально-Нечерноземном и Центрально-Черноземном макрорегионах, в Верхнем Поволжье. В наше время большая часть (около 2/3) населения России проживает в группе макрорегионов, присоединенных к России в 15-19 веках - то есть в Среднем и Нижнем Поволжье, на Юге, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Это менее европейские в территориальном смысле, в ряде случаев менее славянские, в смысле происхождения населения (включая этнических русских), макрорегионы. Все они занимают восточное (юго-восточное, северо-восточное) по отношению к историческому ядру страны (или его большей части), географическое положение; сдвиг потенциала России в восточном направлении - это очень глубокая историческая тенденция.
После распада СССР в соотношении социально-экономических потенциалов разных макрорегионов России произошли серьезные изменения. Установились тенденции (очень сильные в 90-е годы) относительного ослабления северных и особенно восточных регионов РФ.
Но постепенно наметились и некоторые положительные сдвиги, заключающиеся в ослаблении миграционного оттока из восточных районов страны, возобновлении роста населения крупных городов Сибири и Дальнего Востока. Значимость Севера и Востока России для политического руководства страны, несомненно, возросла (саммит АТЭС и связанные с ним инфраструктурные проекты, реализованные во Владивостоке, планы по возрождению БАМа и Северного морского пути, решение, уже практически осуществляющееся, о создании космодрома для запуска пилотируемых космических кораблей именно на Дальнем Востоке). Сейчас можно говорить не только о тенденции к восстановлению потенциала Восточной Сибири и Дальнего Востока (в соотнесении с потенциалами других регионов России), но, в некоторых аспектах, и о росте значения восточных макрорегионов страны - даже по отношению к уровню советского времени. Новый этап индустриального развития России в 21-веке должен включать ускоренное промышленное развитие Азиатской России [4] - как предпосылку подъема всей страны, всех ее макрорегионов.
Религия
В постсоветскую эпоху в России произошел подъем религии. И значение религии продолжает усиливаться, за счет роста религиозности уже не «вширь», а «вглубь». Для российского общества советской эпохи был характерен не только массовый атеизм, но и некомпетентность в религиозных вопросах. В новой России резко изменилось отношение к религии, и менее резко, но все же основательно растет и уровень религиозных знаний (как у верующих, так и у неверующих), понимание значения религии в жизни общества, ее связей с политической сферой. В 1990-е годы подъем религии был результатом не столько установок политической элиты, сколько результатом настроя масс. В наше время политические элиты, в своем большинстве, относятся к религии положительно.
Это совершенно новая ситуация. Последние 300 лет религиозность в России только слабела (не считая кратковременных подъемов в оcобо трудные периоды). Эта тенденция роста (как и предшествующая тенденция ослабления) имеет и внутренние, и глобальные корни.
Внутренние корни, характерные для постсоветской России - отказ от государственного атеизма, разочарование большей части российского общества в идеологических установках советского времени, сознание связи религиозных и национальных идентичностей. Внешние корни, характеризующие в мир в целом, обнаруживающиеся в разных его частях в разной степени в течение последних примерно 50 лет - усиление политического значения религиозных идентичностей (отчасти как реакция на глобализацию) и тенденция к усилению религиозности вообще. (При этом в мире сохраняется и тенденция к дальнейшей секуляризации; но теперь она сочетается с противодействующей тенденцией).
Русское национальное самосознание в современной России оказалось тесно связанным с православной идентичностью. Знаменателен отказ КПРФ от антирелигиозных позиций; возник тип православного коммуниста. Вместе с тем, переход большинства православных стран под контроль Запада, конфликты с Грузией и Украиной способствуют обособлению, в сознании русских, образа русского православия от других православных традиций. В российской геополитической, культурологической мысли влиятельны направления, видящие Россию оплотом (главным, если не единственным) традиционных христианских ценностей, противостоящим все более отпадающему от христианства Западу.
Россия, как известно - многоконфессиональная страна. Поэтому подъем религиозности способен стать фактором, способствующим ее дезинтеграции. В свое время основатели евразийства, прежде всего П.Н. Савицкий, подчеркивая культурообразующее значение религии, и одновременно стремясь понятийно соединить в одном культурном типе российских православных славян с российскими мусульманами и буддистами, искали некие идейные конструкции, сближающие эти религии, - и убедительно не решили этой задачи.
Но в нынешних геополитических реалиях платформа для союзничества разных конфессий (хотя и не для сближения в смысле синтеза или поглощения, что подразумевали евразийцы) возникла, и она вполне очевидна, - это противостояние глобальному монополизму, глобальной цивилизационной унификации. Религия, в социальном отношении - сила, способствующая сохранению культурного разнообразия, поскольку религии не смешиваются, не допускают, как правило, двойной принадлежности. Попыткам интеграции в рамках неких форм межконфессиональной мистики традиционные конфессии, в большей или меньшей степени, склонны сопротивляться. Россия, как государство, самоопределяется в качестве одного из основных государств, противостоящих глобальному монополизму. Здесь имеется мотив для союзничества конфессий и мотив для связывания конфессиональных самосознаний с национально-государственными интересами.
Образование, наука, технологии
В России широко распространено убеждение, что образование в СССР было одним из лучших в мире, а после 1991-года оно пребывает в деградации. Аналогично мнение о состоянии научно-технологической сферы современной России. Эти представления не лишены оснований, но нуждаются и в корректировке.
Начнем с научно-технологической сферы. Не вызывает сомнений то, что в естественных, технических науках и математике СССР в 1950-1960 годы был одной из передовых держав; все же в наиболее фундаментальных исследованиях серьезное отставание от США и стран Западной Европы имело место; более того, обнаружилась тенденция ухудшения ситуации.
Сошлемся на авторитетное мнение одного из крупнейших советских ученых, П.Л. Капицы. В одном из своих выступлений, в 1965 году, он сказал следующее. «Надо не бояться сказать, что за последние несколько лет разрыв в науке между нашей страной и Америкой не только не перестал сокращаться, но увеличился, мы срочно должны искать путь наверстать происшедшее отставание. Если в ближайшие годы мы не увеличим производительность труда наших ученых, не улучшим условия освоения в промышленности достижений науки и техники, то задача догнать Америку, конечно, не может быть решена» [3, стр. 208 - 209].
Отметим несколько обстоятельств, делающих это мнение особенно весомым. Эти слова были сказаны тогда, когда, казалось бы, в отечественной науке все замечательно, мы если не «догнали и перегнали», то вскоре сделаем и то и другое: СССР лидировал в космосе, создавались новые научно-исследовательские институты, росли академгородки, наука была в центре общественного внимания, значительная часть молодежи стремилась к научной деятельности. П.Л. Капица - физик, то есть представитель области знания, в которой СССР добился больших успехов. (Почти все советские лауреаты Нобелевской премии по науке - физики. Что сказать, например, о получившей тяжелейшие удары в годы «лысенковщины» биологии? Советские биологи не получили ни одной Нобелевской премии). И еще - П.Л. Капица немало лет прожил в Великобритании, и лучше многих знал положение дел в науке на Западе. Был человеком редкой прямоты, не боявшимся резко возражать даже Берии... Дальнейший ход истории подтвердил эту тревогу.
В 1970-1980-е определилось глубокое отставание в области электроники, информатики, компьютерной техники, которое, будучи усилено технологической блокадой со стороны Запада, стало одним из основных факторов поражения СССР в «холодной войне».
Что же касается гуманитарных, социальных наук, включая столь значимые в практическом отношении науки, как экономика, психология, социология, то в них отставание СССР всегда было глубоким, и было обусловлено грубым идеологизированным вмешательством политических элит в научную жизнь, до 1956 года нередко (а после - в некоторых случаях) имевшим репрессивный характер. От такого вмешательства пострадали и другие (не только гуманитарные) науки, особенно (не исключительно) биология и кибернетика, в правление И.В. Сталина. Но гуманитарному знанию, многообразному, конкурентному по самой своей природе, такой контроль особенно вреден, и продолжался он, поэтапно и постепенно смягчаясь, до конца существования СССР. Развитие некоторых областей знания вообще было блокировано (например, геополитика). Спецификой гуманитарного знания является не только высокий уровень внутренней конкурентности, но и (мнимо противоречащий конкурентности) высокий уровень внутреннего взаимодействия. Искажение или недоразвитие гуманитарного знания в одной его части ощутимо сказывается на других его частях.
Отставание в гуманитарно-научной области, охватывающее не только профессионалов, но и отрицательно сказавшееся на массовом сознании, тоже было одним из факторов поражения СССР в холодной войне и утраты Россией в 1990-годы части своего суверенитета.
Сам дух «командно-административной системы» мешал развитию творческого начала в советском социуме.
В связи с этими темами (хотя и не только с ними) напрашивается сравнение советской науки с российской наукой последних 70-80 лет императорского периода. В советскую эпоху произошел огромный количественный рост науки (что само по себе уже является достижением, в том числе потому, что создает предпосылки для качественного роста). Стали фактом и масштабные технические проекты высокой степени инновационности (реализуемые особенно в сфере ВПК, космонавтики). Но стала ли советская эпоха более продуктивной в смысле высших творческих достижений, по сравнению с императорской эпохой - вопрос. А в пределах императорской эпохи творческий рост, несомненно, происходил.
Все отмеченные обстоятельства не могли не отразится и на качестве образования в СССР - особенно на качестве преподавания гуманитарных наук.
После 1991 стала фактом массовая эмиграция ученых из России в другие страны (в основном, в США, Западную Европу и Израиль) и уход ученых в другие сферы деятельности (в том числе в бизнес). Закрытие многих технологичных предприятий военно-промышленного комплекса, нарушение связей между наукой и производством - это тоже часть тенденции, угрожавшей существованию России как суверенной и относительно развитой страны. Но и здесь постепенно наметились положительные сдвиги, заключающиеся в возрождении военно-промышленного комплекса, уменьшении оттока специалистов; политические руководители стали делать заявления о необходимости перехода страны к инновационному развитию. Противоречивый (в ценностном смысле) факт: Россия вошла в компьютерную революцию, однако, в качестве зависимой, опирающейся не только на импортируемые технологии, но и на импортируемые изделия страны.
Гуманитарно-научное знание в России после 1991 года пережило подъем; можно даже сказать, что оно пребывает в состоянии бума, стимулируемого напряженно переживаемыми проблемами «выбора пути», трудностями цивилизационной и геополитической самоидентификации.
В динамике образовательной сферы следует учитывать тенденции, характеризующие качественную и количественную сторону образования. СССР не участвовал в исследованиях уровня знаний школьников, регулярно проводимых международными организациями. Фактически единственная объективно зафиксированная оценка качества образования в советской школе, по сравнению со школами других стран, была получена в 1991 году в рамках международных исследований, проведенных Институтом содержания и методов обучения РАО [9]. СССР занял 5-е место, уступив Южной Корее, Тайваню, Швейцарии и Венгрии. Исследование проводилось для 20 стран, с помощью одинаковых заданий, которые выполняли школьники 9 и 13 лет.
Начиная с 1995 года, Россия участвует в международном исследовании TIMSS (Trends in Mathematics and Science Study), которое проверяет знания по математике и естественным наукам у школьников 4-го и 8-го классов. Результаты по 1995-2003 годам значительно хуже поздних советских: российские школьники заняли 12-17-е места из 37-50 стран. Но в 2007 результаты улучшились, а в 2011 положительная тенденция углубилась: из 48 стран российские четвероклассники заняли 5-е место (уступив Южной Корее, Сингапуру, Финляндии, Японии), у восьмиклассников результаты чуть хуже [там же]. В умении практически применять знания (исследование PISA) однако, результаты российских школьников значительно хуже (так, по умению применять математику в реальной жизни российские восьмиклассники в 2012 году на 34-м месте из 65). Но и здесь положительная динамика в последние несколько лет налицо [там же].
Как советские, так и российские (даже в 1990-е годы) школьники - в числе лидеров на международных олимпиадах по математическим и естественнонаучным дисциплинам.
В области высшего образования в современной России быстро наметилась тенденция количественного роста. В советские годы выпуск специалистов регулировался потребностями государства; в новой России высшее образование стало приобретать черты платной услуги. Авторитет образования, характерный для ментальности россиян, обусловил соответствующий социальный запрос. В настоящее время Россия - в числе лидеров по числу студентов вузов по отношению к численности населения.
Регулярно появляющиеся международные рейтинги отводят российским вузам крайне низкие места. Заметим, что эти рейтинги не основаны на непосредственной оценке знаний студентов, не учитывают они и спроса на выпускников вуза и потому их ценность вызывает сомнения. Тем не менее, проблема качества высшего образования в России является, особенно после 1991года, острой.
Экономика
Общая картина состояния российской экономики хорошо всем известна, в том числе в аспекте динамики; тем не менее, отметим некоторые факты, значимые в контексте нашего рассмотрения.
После спада ВВП начала-середины 1990-х и подъема, временно сменившегося новым спадом 2007 года, современная Россия (в границах РФ в составе СССР) пока не достигла уровня производства электроэнергии 1991 года. (Соответствующие цифры - 1,082 трл. кВт.ч. в 1990 г.и 1,071 трл. кВт.ч. в 2013). Этот показатель просто и с достаточной точностью характеризует общий экономический потенциал страны.
Поворот страны на путь инновационного развития, необходимость которого была провозглашена политическим руководством страны несколько лет назад, практически не реализуется: речь в лучшем случае идет о тенденции к восстановлению советского потенциала, с технологическими поправками на современность, а не о прорыве, сокращающем отставание, свойственное и советской экономике.
Сохраняется (связанная с сырьевой ориентацией, но не только с ней) экспортная направленность российской экономики, недостаточная развитость внутреннего рынка, вывоз капитала, и государством, и бизнесом, за рубеж.
Было бы, на наш взгляд, ошибкой видеть в экономике России после 1991 года, в сравнении с советской экономикой, только негативные отличия.
Мировая практика показывает, что наиболее восприимчивой к технологическим инновациям является экономика, сочетающая государственную и частную собственность, плановое и рыночное начала: так, в США инновации нередко возникали в недрах связанных с государством корпораций военно-промышленного комплекса, но подхватывались менее крупными бизнес-структурами. В России сформировался класс частных собственников, который, в своей лучшей части, может стать в будущем одной из сил технологического прогресса. Произошедшие изменения в формах собственности, слишком болезненным образом, и может быть, в недостаточной степени, но способствовали пробуждению инициативы, в том числе в интеллектуальной деятельности. Социальная апатия, столь характерная для предперестроечного СССР, новой России не свойственна.
Правовая сфера
Как известно, критика за нарушения прав человека была одним из основных идеологических инструментов Запада в борьбе против СССР. «Правовое государство» и «рыночная экономика» - части идеологической приманки, взяв которую, советский социум, включая его политические элиты, оказался в зависимости от Запада. Приманка потому и оказалась действенной, что Советскому Союзу действительно был свойствен, по сравнению с Западом, недостаток политической и экономической свободы, и советский социум действительно стремился (сознательно, интуитивно, полуосознанно) к улучшению своего правового положения.
Современная Россия гораздо свободнее, чем СССР, более того, иногда появляется ощущение, что она в отдельных, но важных отношениях свободнее стран Запада. Хотя в целом ситуация в российской правовой сфере не радужная (трудности ведения бизнеса, криминал, включая коррупцию, традиционный дефицит правовой культуры) все же, вероятно, новые, по отношению к советской эпохе (а отчасти и более ранним эпохам) правовые традиции и тенденции утверждаются прочно.
Особо следует сказать о криминогенной ситуации в России. Эта тема связана с не затрагиваемой в нашем рассмотрении, но очень важной темой демографических тенденций в современной России. Нашей стране высокий уровень преступности был свойствен и в императорскую, и в советскую эпоху (в допетровскую эпоху, трудно сомневаться - тоже, хотя статистики тогда не было). После 1991 года произошел ее взрывной рост; в 2000-е ситуация постепенно стала меняться к лучшему. В настоящее время, тем не менее, Россия похожа по уровню преступности на какую-нибудь не худшую в этом отношению страну Латинской Америки (самый неблагополучный по преступности регион мира). Высокий уровень агрессии в российском обществе является одним из факторов, обусловливающих (через разнотипные причинные связи) низкую продолжительность жизни россиян [6].
2.Соотнесение тенденций
Попытаемся теперь выяснить, какие из рассмотренных тенденций - утвердившихся или пока утверждающихся - благоприятствуют друг другу, может быть, даже порождаются одна другой, какие - препятствуют или находятся в более сложных отношениях (способны благоприятствовать или мешать друг другу в зависимости от дополнительных условий).
Ухудшение отношений со странами Запада очевидным образом усиливает необходимость развития отношений со странами Азии, развития восточных и глубинных регионов России. Геополитическое отдаление от цивилизационно более или менее близких стран и сближение с цивилизационно далекими, столь же очевидным образом требует от России усиления опоры на собственные силы, самодостаточности во многих сферах жизни. Принцип многовекторности, диверсификации внешних связей похож на принцип самодостаточности в том отношении, что и то и другое обеспечивает свободу маневра. Несмотря на взаимосвязь установок на многовекторность и самодостаточность, пока в России тенденции к самодостаточности явно отстают от тенденций к многовекторности. Тенденция к самодостаточности (пока существующая скорее как тенденция к осознанию необходимости движения к самодостаточности) благоприятствует тенденции к научно-технологическому подъему (тоже пока находящейся в больше в сфере психологических установок социума, включая элиты). Без развитой научно-технологической сферы должного приближения к самодостаточности, к принципу опоры на собственные силы, в современном мире не может быть. В целом, тенденции в экономической и научно-технологической сферах пока сильно отстают от тенденций в геополитической сфере, которыми они порождаются или усиливаются.
Все эти тенденции (даже зарождающиеся) особенно значимы, поскольку органично сочетаются с требованиями, создаваемыми природной средой России, а значит, согласуются с глубинными предрасположенностями развития России. Высокая континентальность большей части территории требует самодостаточности, приоритета внутреннего рынка, технологической развитости, ставки на производство продукции с высокой степенью переработки [1], суровый климат - технологической развитости [5]. Эти императивы сочетаются с возможностями для создания относительно самодостаточного народнохозяйственного комплекса, создаваемыми обширностью территории, ее зональным разнообразием, наличием выходов в океаны, обеспеченностью многими другими природными ресурсами.
В системе тенденций и предрасположенностей, характеризующих современную Россию, самым проблемным элементом является состояние научно-технологической и образовательной сфер. (Учитывая геополитическую конкуренцию с Западом; в сравнении со всем, даже взятым как целое, остальным миром, кроме ядра Запада, инновационный потенциал России можно признать, несмотря на все потери, вполне конкурентоспособным). Ущерб, нанесенный в постсоветское время научно-технологическому потенциалу страны, особенно болезненный на фоне проявившейся, о чем мы говорили, еще в советские годы, тенденции углубления отставания от Запада, делает труднодостижимым для современной России состояние геополитической самодостаточности. И тенденция геополитического обособления России, ее отдаления от Запада, в некоторых важных аспектах затрудняет восстановление и дальнейшее развитие этого потенциала.
Как известно, геополитические, культурологические прогнозы - дело неблагодарное: нередко события развиваются неожиданным образом. Но из этого правила есть исключение, заслуживающее пристального внимания. Два факта, относящихся к будущему (в долгосрочной перспективе), вполне ясны: не за горами новые научные революции, по практическому значению не уступающие предыдущим, и основную роль в них будут по-прежнему иметь Западная Европа и США. В научно-технологическом отношении ни одна страна не является самодостаточной, заимствует из остального мира больше знаний, чем производит сама. Современный мир остается в инновационном отношении западноцентричным; тенденция к изменению этого положения если и существует, то слаба.
Из стремления к геополитической самостоятельности, самодостаточности следует и стремление к генерированию и заимствованию технологических инноваций; а значит и к интенсивным контактам с другими странами, прежде всего западными. В экономическом отношении полезность сотрудничества, например, в рамках БРИКС для России очевидна; но в научно-технологическом отношении контакты с Россией выгодны для соответствующих стран, а польза для России едва ли будет значительной. Одной из слабых сторон СССР была высокая степень изоляции (в смысле блокированности, недостаточности внешних связей) от Запада в интеллектуальной сфере, включая гуманитарное знание (изоляции, органически сочетавшейся с боязливым отношением политической элиты к любому, даже самому робкому, инакомыслию внутри страны, разительно контрастировавшим с материальной мощью и революционностью СССР). Можно сказать, применяя медицинскую терминологию, что современной России, для защиты от деструктивных идеологических воздействий извне, нужна не установка карантинов, а выработка иммунитета. И хорошо выраженная тенденция к обретению такого иммунитета в современной России существует.
Тенденция к усилению религии в России вполне согласуется, особенно в современной ситуации, со стремлением к самодостаточности во многих других сферах жизни. Особо следует сказать об отношениях роста религиозности с развитием научно-технологической сферы. Непримиримая вражда науки и религии - бесспорно, миф; но проблемы, и достаточно острые, в сфере их отношений существуют.
Религия и наука могут усиливать, поддерживать друг друга, но могут и находится в состоянии более или менее прохладного нейтралитета, с элементами вражды, наносящей вред и участникам конфликта, и социуму в целом. Современная наука возникла в христианском мире и пока получила развитие преимущественно в нем же; коллизии отношений «религия-наука» в основном относятся именно к христианству, подробнее -[7]. От того, как будут складываться эти отношения в современной России, зависит многое. П.Н. Савицкий, проницательно предвидевший еще в 1930-е годы новый подъем религии в России, утверждал, что «именно Церковь Православная в наибольшей мере призвана, в рамках новой религиозной эпохи, осенить своим покровом достижения новейшей хозяйственной науки и техники (...)», [8, стр. 92-93]. П.Н Савицкий подчеркивал, в этом контексте, свойственную христианству идею господства человека над природой, и определившуюся в патристике идею познания мира как одного из путей познания Бога [там же].
Религиозно-философские, политические, психологические предрасположенности для сближения науки и религии в современной России существуют.
Заключение
Подведем итоги: попытаемся совместить факты, относящиеся к состоянию России, в которое, учитывая существующие тенденции и связи между ними, она тяготеет (в некоторых аспектах уже перешла, в других аспектах переходит или перейдет с высокой вероятностью, учитывая связи тенденций).
Во внешней геополитике Россия будет сочетать принцип опоры на собственные силы (как приоритет, более характерный для наступающей эпохи, по сравнению с предшествующими эпохами) и развитие связей со многими, в том числе с неевропейскими странами. Россия будет воспринимать себя, и во многих случаях восприниматься извне, как один из основных центров, поддерживающих мировую конкурентную среду во многих сферах жизни, противостоящих глобальным мнонополистическим и унифицирующим тенденциям.
На наш взгляд, современная Россия предрасположена к неприятию любого глобального монополизма, а не только его нынешнего, связанного преимущественно с англосаксонскими странами, варианта, и к самоосознанию в качестве уравновешивающей, ограничивающей силы, а не силы, готовящейся сокрушить несправедливый нынешний миропорядок и (или) стать новым глобальным интегратором. Представители политической элиты России говорят о противодействии последовательно появляющимся претендентам на мировое господство как об исторической миссии России. Этот образ России, заметим, глубоко отличается, не только «по букве», но и по духу, по кругу философских связей, от образа России как мирового объединителя (вариант: «моста»), и как будто бы совершенно иного, на самом деле родственного, образа России как сокрушителя нынешнего мирового порядка. Следует согласиться с В.Л. Цымбурским, что разрушит этот мир не Россия [10]. Возможно, здесь есть связь с какими-то очень глубокими характеристиками России, сознательно или интуитивно воспринимаемыми и элитами и массовым сознанием. Наша страна недостаточно совершенна, недостаточно могущественна и слишком обособлена цивилизационно, чтобы монополизировать мир самостоятельно или в союзе с родственными странами; но имеет потенциал, и запас доброй воли, позволяющий эффективно и достаточно конструктивно препятствовать претендентам на осуществление таких задач. (Это отдельный и масштабный круг тем, который мы сейчас не рассматриваем, отметим только некоторое его соприкосновение с кругом рассматриваемых нами тем. В наши задачи не входит взгляд в отдаленное будущее; но речь идет об образах будущего, существующих в настоящем, и оказывающих влияние на настоящее).
Внутри страны территориальное развитие станет более равномерным, особенно усилится значение Урала, Сибири и Дальнего Востока.
Россия будет в высокой степени самодостаточной страной, ориентированной на развитие внутреннего рынка, при этом готовой к полезным контактам с другими странами, особенно в интеллектуальной сфере, не боящейся таких контактов, обладающей мощным иммунитетом по отношению к деструктивным, манипулятивным воздействиям извне.
Россия будет хорошо знать (в смысле информированности и в смысле понимания) другие страны и регионы мира. В России укрепится плюралистическая, многопартийная политическая система и многообразие форм собственности, многообразие мировоззрений.
Религия утвердится как влиятельная мировоззренческая и политическая сила; усилится представление о России как об оплоте христианства, других традиционных религий и моральных ценностей, противостоящем глобальным тенденциям отклонения от традиционных моральных ценностей. Утвердятся глубокие связи между наукой и религией, как мировоззрениями и как социальными институтами.
Россия будет предпринимать большие и многосторонние усилия по развитию научно-технологической и образовательной сферы, преодолению отставания в этой области от Западной Европы и США, по переводу экономики на путь инновационного развития.
Напрашивается сравнение этого, отчасти сложившегося, отчасти складывающегося, состояния нашей страны, с тремя более ранними состояниями - московским, императорским и советским. Киевско-новгородская и татарская эпохи слишком далеки от нашего времени, хронологически и событийно, поэтому сравнение с ними затруднено. Вообще же соотнесения будущего состояния России с каким-либо ее предыдущим состоянием (как правило, взятым в качестве некоего ориентира) нередко предпринимаются культурологами и геополитиками [10].
Специфика наступающей эпохи, с нашей точки зрения, заключается в том, что она во многих и важных своих особенностях сходна сразу с тремя более ранними эпохами. Территориальный ареал, относительная геополитическая обособленность, значение религии, этнический состав сближают новую Россию с Московской Русью. Ориентированность на необходимые заимствования извне, особенно в интеллектуальной сфере, креативность - с императорской Россией. Характер распределения демографического и институционального потенциала по макрорегионам страны, значение науки, наличие мощного ВПК, массовость образования - с советской эпохой. И конечно, многие характеристики России формируются как новые, не свойственные, или менее свойственные, ее предыдущим состояниям.
Рецензенты:
Безруков Л.А., д.г.н., заведующий лабораторией георесурсоведения и политической географии Института географии им. В. Б. Сочавы СО РАН, г. Иркутск;
Никольский А.Ф., д.г.н., ведущий научный сотрудник лаборатории георесурсоведения и политической географии Института географии им. В.Б. Сочавы СО РАН, г. Иркутск.
Библиографическая ссылка
Попов П.Л. ОБ УСТОЙЧИВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ТЕНДЕНЦИЯХ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИХ СОВРЕМЕННУЮ РОССИЮ // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 6. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=15525 (дата обращения: 19.04.2024).