В основу формальной методики исследования чувашской морфологии положена атрибутивно-типовая модель морфологии. Эта модель создана применительно к сравнительно-сопоставительному подходу к изучению языков и использована для описания морфологии двух языков - русского (флективного) и чувашского (агглютинативного). В русской морфологии большую роль играют основы, которые с помощью флексий могут иметь несколько форм, поэтому очень важным представляется правильное моделирование основ. Введем ряд базовых определений [3].
Морфема - эта часть словоформы (цепочка символов), отделимая от нее в результате морфемного анализа. Морфемы бывают двух видов: аффиксальные (префиксы, суффиксы, окончания, постфиксы в русском и аффиксы в чувашском) и корневые.
Аффиксальная морфема - это элементарная некорневая часть словоформы без рассмотрения ее морфологических характеристик. Аффиксальная, или корневая, морфема с ее морфологическими характеристическими называется морфой [2]. Под основой понимается часть словоформы, полученная в результате отделения от нее всех аффиксальных морфем (словоизменительных) и несущая основную смысловую нагрузку.
Поверхностная запись аффиксальной морфемы есть конкретная морфема (префикс, суффикс, окончание, постфикс в русском и аффикс в чувашском языках).
Лексическая запись есть некая абстрактная запись целой группы родственных по виду морфем, выражающих одни и те же морфологические категории. Так, префиксы русского языка рас- и раз- выражаются единой лексической записью раЗ-. Чувашские аффиксы исходного падежа -тан,-тен,-ран,-рен,-чен выражаются лексической записью -ТАн.
Алломорфами называются различные варианты одной и той же морфемы (поверхностная запись морфемы). Чувашские аффиксы исходного падежа - -тан,-тен,-ран,-рен,-чен являются алломорфами одной и той же морфемы -ТАн.
Атрибутивно-типовая модель морфологии основана на следующих принципах:
1) разделение словоформ каждой части речи на типы;
2) сопоставление каждому типу шаблона, задающего возможную структуру словоформы, состоящую из словообразовательных и словоизменительных лексем;
3) описание морфем с их морфологическими характеристиками (атрибутивный аспект);
4) описание отношений между лексемами и формирование правил, позволяющих выводить морфологические характеристики словоформы из морфологических характеристик составляющих ее морфем.
В качестве инструмента для конкретной реализации атрибутивно-типовой модели морфологии был выбран реляционный аппарат. Преимущества данного аппарата в том, что он позволяет представить данные в удобной форме в виде отношений.
Разработанный формальный аппарат описания языка является языконезависимым и применим как для русского, так и чувашского языка.
В разработанном формальном аппарате морфологии существуют следующие типы отношений:
а) шаблоны;
б) атрибуты.
Шаблоны - это отношения, определяющие возможную форму слова для некоторой части речи как в измененной форме, так и в неизмененной.
По составленным атрибутивно-типовым моделям проведен сравнительно-сопоставительный анализ применения чувашских, татарских и русских аффиксов и выявлены следующие различия между чувашскими и татарскими аффиксами:
1. Татарскому аффиксу -ГА (направительно-дательный падеж), используемому для выражения модальной характеристики надобности (‘надо'), соответствует чувашский аффикс принадлежности -Ăн и русское окончание дательного падежа.
(1) Барыйга укыйсы иде әле. - Барыю (Барыjу) надо бы учиться еще.Барыйăн тата вĕренмелле-ха.
2. Зависимому имени с татарским аффиксом -ГА, используемому для выражения меры изменения во времени и имеющему при себе числительное, в чувашском языке соответствует независимое имя и аффикс местного падежа, присоединяемый к смысловому детерминативу числительного, а в русском языке - зависимое имя и окончание дательного падежа.
(2) Казанга мең ел. - Казани тысяча лет.Хусан пин çулта.
Улыма унике яшь [7]. - Моему сыну двенадцать лет.Ывăлăм вун икĕ çулта.
Следует отметить, что такая конструкция, как в татарском примере (2), совпадающая с русской, в большинстве других тюркских языков отсутствует [6], сравните:
турецк. Ahmed iki yaşında. - Ахмеду два года.
Из чего можно сделать вывод, что подобное употребление аффикса -ГА в татарском, возможно, является следствием влияния на него русского языка.
3. Зависимому имени с аффиксами -ГА/ДАн, используемому для обозначения объекта, служащего причиной совершения или несовершения действия, в чувашском соответствует аффикс творительного падежа -па, присоединяемый к зависимому имени и окончание дательного/родительного падежа в русском.
(3) матурлыкка ис китү [8] - удивляться (дивиться) красоте.Илемлĕхпе тĕлĕн.
(4) cуыкка/cуыктан калтырау [8] - дрожать от холода.Сивĕпе чĕтре.
(5) җылыга әрү [8] - таять от тепла.Ăшăпа/[ăшă пулнипе] ирĕл.
4. Зависимому имени с аффиксом -ГА, выражающему абстрактный объект наличия некоторого признака действия, в чувашском соответствует аффикс исходного или творительного падежа, присоединяемый к зависимому имени, а русском - имя в именительном падеже с предлогом ‘в/во', стоящим перед характеристикой действия, выраженной именной группой (местоимение + имя).
(6) бөтен көчкә чабу [8] - бежать во всю мочь.Пĕтĕм вăйран чуп.
(7) бөтен тавышка кычкыру [8] - кричать во весь голос.
Пĕтĕм сасăпа кăшкăр.
5. Зависимому имени с аффиксом -ГА/-ДАн, служащему приглагольным дополнением, соответствует чувашский аффикс исходного падежа -ТАн, присоединяемый к зависимому имени и русские предлоги ‘на', ‘по', ‘за', употребляемые совместно с именительным или родительным падежом.
(8) мин синең колагыңа пышылдадым [8] - я шептал тебе на ухо.
Эпĕ сана хăлхуран пăшăлтатрăм.
(9) малай кадакка сукты [8] - мальчик ударил по гвоздю.
Арçын ача пÿрнинчен çапрĕ - мальчик ударил по пальцу.
(10) мин малайны кулыннан тоттым [8] - я схватил мальчика за руку.Эпĕ арçын ачана аллинчен тытрăм.
(11) малай дустыннан утын ярдырды [8] - мальчик заставил друга рубить дрова.
Арçын ача тусне вутă çуртарчĕ.
6. Зависимому имени с аффиксом -ны соответствует чувашский аффикс дательно-винительного падежа -а, а второму зависимому имени с аффиксом -Га в чувашском соответствует аффикс причинно-целевого падежа -шăн, а в русском оба этих зависимы имени выражены окончанием родительного падежа, перед вторым из них стоит предлог ‘на/за'.
(12) абзый сарыкны кәҗәге алыштырды [8] - мужик поменял овцу на козу.
Хресчен сурăхне [парса качака илчĕ]/[качакашăн пачĕ].
(13) сарыкны ун сумга сатты [8] - продал овцу за десять рублей.
Сурăхне вун тенкĕпе сутрĕ.- абыйдан башка [8] - кроме брата.
Пиччесĕр пуçсăр/пуçне.
7. Явление рекурсии (многократного повторения одних и тех же аффиксов) на уровне морфологии имеется как в татарском, так и чувашском языке (аффиксы категории выделения -ти/-чи, алломорф -чи - вариант для существительных, выражающих принадлежность 3-му лицу). Эти алломорфы состоят из аффикса местного падежа -ТА и аффикса выделения -и. В татарском языке рекурсия образуется с помощью аффикса -ДАгЫ [7. С. 51], аналогичного турецкому аффиксу -daki/-deki, который с исторической точки зрения состоит из аффикса местного падежа -ДА и аффикса формы выделения существительных -гЫ (алломорфы -гы/-ге), продуктивного как в современным татарском (язгы - ‘весенний', бүгенге - ‘сегодняшний'), так и в чувашском (аффикс формы выделения существительных -хи, употребляющийся для образования прилагательных (аффикс адъективности) - çурхи ‘весенний', малтанхи ‘прежний', паянхи ‘сегодняшний') и турецком (аффикс -ki/-kü - bugünkü ‘сегодняшний').
В русском же языке рекурсия образуется с помощью относительных ‘кто', ‘который', ‘что' или указательных местоимений ‘тот', ‘те'.
(15) Авыл-дагы [8] - тот, кто в деревне.
Ял-ти.
(17) Авыл-дагы-лар-га [8] - тем, кто в деревне.
Ял-ти-сен-е.
(18) Авыл-дагы-лар-дагы-га [8] - тому, что у тех, кто в деревне.
Ял-ти-сен-чи-не.
(19) Авыл-дагы-лар-дагы-лар-га [8] - тем, что у тех, кто в деревне.
Ял-ти-сен-чи-сен-е.
Чувашский язык со своими выделительными аффиксами -и/ -ĕ, совпадающими с аффиксами принадлежности 3-го лица, а также с аффиксом формы выделения существительных, образующим от них прилагательные (аффикс адъективности) -хи, и аффиксом выделения прилагательных (аффиксом субстантивации) -скер резко выделяется на фоне большинства тюркских языков. Все эти аффиксы используются в рамках так называемой категории дефинитивности, которая в большинстве тюркских языков отсутствует, но имеется во многих индоевропейских языках (французские неопределенные артикли un, une, des и определенные le, la, les и их испанские, итальянские, португальские аналоги в рамках романской группы языков, а также английские определенный (a) и неопределенный (the) артикли в рамках германской группы). Однако все они являются артиклями, а не аффиксами, как в чувашском, и их генезис типологически и генетически не связан с чувашским языком.
В современном чувашском языке аффиксам -ДАгЫ/-dEki соответствуют аффиксы -ти (аффикс местного падежа -ТА + выделительный аффикс -и) и -чи (вариант для существительных, выражающих принадлежность 3-му лицу). Здесь вместо аффикса -хи присутствует аффикс -и, поэтому современный чувашский аффикс категории выделения -ти является лишь функциональным, а не формальным аналогом современных кыпчаксих и огузских -ДагЫ и -dEki (-daki/-deki). Формальным аналогом может являться возможная древнечувашская форма *-ТАхи, которая на основа фонологической редукции могла перейти в -ТАйи (переход озвонченного x в й), а затем в -Ти. Возможно, что она употреблялась вместо современных чувашских морфем -ти/-чи, а затем, в какой-то переходный период, и наряду с ними. Следует отметить, что адъективный аффикс -хи употребляется в чувашском и совместно с аффиксом исходного падежа (-тан/-тен/-ран/-рен/-чен) только в наречиях: мал-тан-хи ‘начальный', кай-ран-хи ‘последующий', причем он присоединяется только к лексически устоявшимся формам малтан, кайран, а не к мал+тан или кай+ран.
8. Атрибутивно-типовые модели выявляют такие особенности чувашских, татарских и русских морфем, как их связь с морфологическими характеристиками словоформы. Так, морфологические характеристики русских морфем обычно складываются из морфологических характеристик составляющих ее морфем, т.е. связь 1:М (одна морфологическая характеристика словоформы может складываться из нескольких морфологических характеристик составляющих ее морфем). Например, категория вида у русских глаголов зависит от наличия префикса, вида основы и суффикса. В чувашском и татарском языках, в отличие от русского, морфологические характеристики словоформы складываются из морфологических характеристик составляющих ее морфем по принципу 1:1 (одна морфологическая характеристика определяет одну морфологическую характеристику словоформы). В то же время имеются морфемы, имеющие две характеристики (например, время и вид определяются аффиксом времени). В чувашском языке морфемы имеют сложную сочетаемость между собой. Их сочетаемость с корнями и другими аффиксами была исследована с помощью схем следования. В то же время ряд собственно чувашских аффиксов имеет лишь одну форму (задне- или переднеязычную), т.е. наблюдаются отклонения от закона сингармонизма. Объяснение этих явлений нуждается в дополнительных исследованиях на основе исторического материала. Однако отсутствие периодических письменных памятников древнечувашского языка затрудняет их проведение. В татарском языке отклонения от закона сингармонизма встречаются редко и связаны в основном с поздними заимствованиями из арабского, персидского и отчасти русского языков, а в собственно татарских аффиксах не встречаются.
Таким образом в сравнительном аспекте исследованы чувашские и татарские падежные аффиксы. Семантика употребления целого ряда чувашских падежных аффиксов отличается от семантики употребления этимологически соответствующих им татарских аффиксов.
Отмечено, что в татарском языке зависимому имени с аффиксом направительно-дательного падежа -ГА, используемому для выражения меры изменения во времени (возраста) и имеющему при себе числительное, соответствует независимое имя и аффикс местного падежа, присоединяемый к смысловому детерминативу числительного в чувашском (-ТА) и турецком (-dA), а также зависимое имя и окончание дательного падежа в русском языке.
Рецензенты:
Губанов А.Р., д.фил.н., профессор кафедры русского языка как иностранного (ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова), г. Чебоксары;
Сергеев В.И., д. фил.н., профессор, зав. каф. чувашского языкознания и востоковедения им. М.Р. Федотова (ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова), г. Чебоксары.
Библиографическая ссылка
Желтов П.В. СРАВНИТЕЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ РУССКИХ, ТАТАРСКИХ И ЧУВАШСКИХ АФФИКСОВ // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 6. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=16578 (дата обращения: 20.04.2024).