С каждым годом события Великой Отечественной войны отдаляются от нас, ныне живущих, и, задумываясь о том, что пришлось пережить советским людям, понимаешь: каждый из них - герой. В 1983 году была написана книга «У войны не женское лицо». Два года она пролежала в издательстве. В чем только представители цензуры не обвиняли журналистку. Роман голосов «У войны не женское лицо» был опубликован в 1985 году. После этого книга не раз переиздавалась у нас и в других странах.
Целью данной работы является исследование произведения Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо» в аспекте соответствия трактовки событий Сталинградской битвы с точки зрения других очевидцев. Материалом исследования послужили воспоминания Зои Александровны Троицкой - ветерана Великой Отечественной войны.
Светлана Алексиевич посвятила «роман голосов» подвигам русской женщины. Сам автор определяет жанр произведения как документальная проза. В основу книги легли свыше 200 женских историй. Этим определяется актуальность проблемы, поскольку произведение является свидетельством эпохи, сыгравшей решающую роль в жизни страны. Научная новизна темы обусловлена малой степенью изученности творчества писателя.
Произведение можно назвать синтетической биографией, так как оно представляет процесс накопления женщиной опыта, принадлежащего отдельной личности и всей эпохе.
«Четыре мучительных года я иду обожженными километрами чужой боли и памяти», собирая рассказы женщин-фронтовиков: медиков, снайперов, летчиц, стрелков, танкистов. На войне не было такой специальности, которая не давалась бы им. Алексиевич на страницах рассказов берёт интервью у самих участниц войны, поэтому каждый - это история героев. Тех, кто воевал и выжил в этой войне. Светлана слушала, отмечая: «Все у них: и слова, и молчание - для меня текст». Делая записи в блокнотах, Алексиевич решила, что не станет за фронтовичек ничего домысливать, угадывать и дописывать. Пусть они говорят...
Светлана Алексиевич пыталась большую историю уменьшить до одного человека, чтобы что-то понять. Но даже в пространстве одной-единственной человеческой души все становилось не только не яснее, но еще более непонятно, чем в большой истории: «Не может быть одно сердце для ненависти, а второе - для любви. У человека оно одно». А женщины хрупкие, нежные - разве они созданы для войны?
С каждой главой, с каждой историей начинаешь мыслить по-другому. Все что нас окружает - это мелочи. Важно другое: видеть своих детей счастливыми, слышать их смех. Засыпать и просыпаться рядом с любимым человеком и знать, что вот он рядом. Видеть солнце, небо, мирное небо.
В произведении являет себя новое осмысление проблемы личности в литературе, углубленный интерес к внутреннему миру женщины [3, с. 9-11]. В поле зрения автора душевное состояние человека, претерпевшего огромные потрясения, и оно помогает постичь то, что происходило с обществом в целом. Факты биографии отдельных героинь сливаются в одно сложнейшее жизненное хитросплетение. Доказательством чего является проведенный сопоставительный анализ контекста с воспоминаниями участницы Сталинградской битвы Зои Александровны Троицкой - жительницы города Камышина.
Зоя Александровна рассказывает, что решила добровольцем идти на фронт: «В военкомате дали гимнастёрку, ремни и пилотки, а обувь была своя. Тут же нас одели, взяли мешки, которые нам собрали родители, и собрались в парке...». Сравним, как рассказывает об отправке на фронт героиня романа голосов Мария Ивановна Морозова: «Пришли в военкомат, нас тут же в одну дверь ввели, а в другую вывели: я такую красивую косу заплела, оттуда уже без нее вышла... Без косы... Постригли по-солдатски... И платье забрали. Не успела маме ни платье, ни косу отдать. Она очень просила, чтобы что-то от меня, что-то мое у нее осталось. Тут же нас одели в гимнастерки, пилотки, дали вещмешки и в товарный состав погрузили, на солому. Но солома свежая, она еще полем пахла» [1, с. 16].
«Начали прощаться, подошёл паром, нас всех туда согнали. Родители наши остались на крутом берегу. А мы поплыли на тот берег. Нас переправили на тот берег. И мы по этому левому берегу пешком до самого Красного Яра шли. Это как раз поселок напротив Сталинграда» (по воспоминаниям З.Троицкой).
В книге С. Алексиевич продолжает рассказ героиня Елена Ивановна Бабина: «Из Камышина, где мы приняли присягу, по левому берегу Волги шли пешим маршем до самого Капустина Яра. Там размещался запасной полк» [1, с. 82]. Сухие детали. Сравнивая воспоминания З. Троицкой с событиями романа голосов, понимаем, что автор, вопреки многочисленным упрёкам критиков, в данном случае смягчает трудности момента перехода: «Наше барахло, мешки наши везли на быках, потому что кони в то время были на фронте. И вот это первое наше испытание, потому что многие были в разной обуви, сапоги не у всех были: у кого ботинки, у кого валенки, галоши. Многие ноги натерли. Кто-то отстал от нас, кто-то на машине вперед уехал. Ну, в общем, добрались - двадцать километров прошли пешком. И вот в Капустном Яре часть к Родимцеву, а часть в 138 дивизию отправили. Людников там командовал Иван Ильич».
Девушки всего за несколько дней были обучены. «В Красном Яру десять дней учили связи. Рима радисткой была, а Валя, я и Зина стали телефонистками-связистками» (по воспоминаниям Троицкой). Алексиевич останавливает выбор на воспоминаниях Марии Ивановны Морозовой,вобравших в себя все детали вхождения в военную жизнь: «Стали учиться. Изучали уставы, ...маскировку на местности, химзащиту. ... С закрытыми глазами научились собирать и разбирать "снайперку", определять скорость ветра, движение цели, расстояние к цели, ячейки копать, ползать по-пластунски» [1, с. 16].
Первая встреча со смертью у каждой была своя, но одно их объединяет: страх, который поселяется потом в сердце навсегда, что и твоя жизнь может быть легко оборвана: «Был у меня курьезный случай-первая, так сказать, встреча с немцем. Мы ходили за водой к Волге: там проруб сделали. Бежать довольно далеко за котелками. Была моя очередь. Я побежала, а здесь начался обстрел трассирующими пулями. Страшно, конечно, гул здесь был. До половины добежала, а там воронка от бомбы. Начался обстрел. Я туда прыгнула, а там немец мертвый и я из воронки выскочила. Про воду забыла. Скорее бежать» (по воспоминаниям Троицкой).
Сравним с воспоминаниями рядовой связистки Нины Алексеевны Семеновой: «Прибыли мы к Сталинграду... Там смертные бои шли. Самое смертельное место... Вода и земля были красные... И вот с одного берега Волги нам надо переправиться на другой. ... Хотели в резерве оставить, но я такой рев подняла... В первом бою офицеры сталкивали меня с бруствера, я высовывала голову, чтобы все самой видеть. Какое-то любопытство было, детское любопытство... Наив! Командир кричит: "Рядовая Семенова! Рядовая Семенова, ты с ума сошла! Такую мать... Убьет!". Этого я понять не могла: как это меня может убить, если я только приехала на фронт? Я еще не знала, какая смерть обыкновенная и неразборчивая. Ее не упросишь, не уговоришь. Подвозили на старых полуторках народное ополчение. Стариков и мальчиков. Им выдавали по две гранаты и отправляли в бой без винтовки, винтовку надо было добыть в бою. После боя и перевязывать было некого... Все убитые...» [1, с. 38].
Клавдия Григорьевна Крохина, старший сержант, снайпер: «Мы залегли, и я наблюдаю. И вот я вижу: один немец приподнялся. Я щелкнула, и он упал. И вот, знаете, меня всю затрясло, меня колотило всю. Я заплакала. Когда по мишеням стреляла - ничего, а тут: как это я убила человека?..» [1, с. 40].
Превозмогая себя, они приближали Победу, дорога к которой началась от Сталинграда: «В это время готовилась сдача немца, ультиматумы предъявили, и начали наши выставлять знамена, возводили на обломках универмага. Командующий приехал - Чуйков. По дивизии начал ездить. А 2 февраля сделали митинг и плясали, пели, и обнимались, и орали, и стреляли, и целовались, ой, вот и водку пили ребята. Мы, конечно, не очень пили, но дело в том, что все это было кусочек победы. Это уже была надежда на то, что немцы не пойдут, как они намечали, до Урала. У нас вера была в победу, в то, что мы победим» (Троицкая). И это чувство у каждой участницы войны едино: «Одно лишь помню: крикнули - победа! Весь день стоял крик... Победа! Победа! Братцы! Мы победили... И мы были счастливы! Счастливы!!» [1, с. 93].
Есть в книге строки автора о том, что ее волновало больше не описание боевых операций, а жизнь человека на войне, любая мелочь быта. Ведь эти необстрелянные девчонки были готовы к подвигу, но не к жизни на войне. Разве они предполагали, что им придется наматывать портянки, носить сапоги на два - три размера больше, ползать по-пластунски, копать окопы...
Женщины в этой книге сильны, мужественны, честны, но им, прежде всего, нужен мир. Как же много пришлось преодолеть, как же сложно с этими воспоминаниями продолжать свой жизненный путь. Мы искренне гордимся всеми, о ком это произведение и о ком книг не написано. Проведенное исследование позволяет прийти к выводу, что «роман голосов» можно назвать синтетической биографией, так как он представляет процесс накопления женщиной опыта, принадлежащего отдельной личности и всей эпохе, автор остановил выбор на таких свидетельствах очевидцев, которые объективно говорят о субъективном восприятии страшных событий войны, позволяют создать целостную картину происходящего.
Рецензенты:Брысина Е.В., д.фил.н., профессор, заведующий кафедрой общего и славяно-русского языкознания Волгоградского социально-педагогического университета, г.Волгоград;
Алещенко Е.И., д.фил.н., профессор кафедры общего и славяно-русского языкознания Волгоградского социально-педагогического университета, г.Волгоград
Библиографическая ссылка
Латкина Т.В. К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ЖАНРА ПРОИЗВЕДЕНИЯ СВЕТЛАНЫ АЛЕКСИЕВИЧ «У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО» // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 2-1. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=20682 (дата обращения: 24.04.2024).