Сетевое издание
Современные проблемы науки и образования
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

ЛИНГВОХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АНАЛИЗ ПОЭТИКИ СТИХОВ ХАБАСА БЕШТОКОВА

Хавжокова Л.Б. 1 Хежева З.Р. 1
1 ФГБНУ «Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований»
Проведен лингвистический анализ композиции и поэтики стихов известного кабардинского поэта Хабаса Бештокова. Акцентированы индивидуальные творческие методы построения художественной поэтической речи в тесной взаимосвязи с мотивными полями, содержанием и техникой оформления стихотворений. Определены лингвохудожественные приемы организации поэтического текста с опорой на положения известных философов, языковедов, литературоведов и критиков. Учтены труды различных лингвистических школ по обозначенной проблематике. В ходе всестороннего исследования языка поэзии Х. Бештокова выявлено, что поэтический текст автора характеризуется яркой образностью и сильной эмоциональной экспрессией, обусловленными обширным использованием в нем художественно-изобразительных средств языка, разнообразной лексики, фразеологических и паремиологических единиц, элементов афористики.
художественный анализ.
средства языка
поэтика
стихотворение
поэтический язык
лингвистика
1. Асеев Н.Н. Разговор о поэзии. – М. : Советская Россия, 1962. – 96 с.
2. Бештоков Х.К. Золотая осень. (На каб. яз.). – Нальчик : Эльбрус, 2006. – 232 с.
3. Бештоков Х.К. Удивительный мир. (На каб. яз.). – Нальчик : Эльбрус, 2003. – 544 с.
4. Григорьев В.П. Поэтика слова: на основе русской советской литературы. – М. : Наука, 1979. – 343 с.
5. Гринцер П. Новая жизнь древней поэтики // Вопросы литературы. – 1976. – № 6. – С. 178-202.
6. Звегинцев В.А. История языкознания XIХ–ХХ вв. в очерках и извлечениях. – М. : Учпедгиз, 1960. – Ч. 2. – 331 с.

Каждый художник слова, в особенности поэт, прежде всего является лингвистом. Без глубокого знания и интуитивного восприятия языка невозможно создавать на нем высокохудожественные произведения. По верному замечанию одного из ранних индийских теоретиков литературы Бхамаха (V в.), «поэзия - это слово (имеется в виду звуковой состав слова - Л.Х., З.Х.) и смысл, соединенные вместе» [5, с. 183]. Следовательно, в поэзии содержание и форма должны находиться в диалектическом единстве. Разделение поэзии на слово (звук) и смысл (содержание), на содержание и форму соответствует делению на «означающее» (significant) и «означаемое» (signify) у Ф. де Соссюра, «план выражения» и «план содержания» у глоссематиков и представлению о словесном знаке, который состоит из носителя значения (denotate) и самого значения (designate).

Согласно теории, выдвинутой в работах представителей семантической школы А. Ричардса и Ч. Огдена, чем бы ни была литература, она функционирует в языке, и отсюда любое произведение литературы может быть интерпретировано в терминах лингвистической теории, хотя необходимо отличать использование языка в литературе и вне ее. Как крайнее следствие такой точки зрения можно рассматривать известный тезис Р. Якобсона о том, что поэтика является «интегральной частью лингвистики».

Термин «поэтический язык» был введен в конце 20-х гг. ХХ в. представителями Пражского лингвистического кружка В. Матезиусом и Н. Трубецким, которые выдвинули тезис о том, что «вместо изучения отношений причинности между разнородными системами нужно изучать поэтический язык (курсив наш - Л.Х., З.Х.) как таковой» [6, с. 81].

«Поэзия - есть поэзия, - писал Н. Асеев. - Она не наука и не ремесло. Наука руководствуется точным знанием, ремесло ограничивается рукоделием. Поэзия не является вполне даже литературой, особым видом ее, так как может существовать и вне литературы - в метком слове, в пословицах и поговорках, в тех летучих выражениях, которые неповторимы и часто остаются без вторичного их применения. Иногда они входят в обиход, в разговорную речь, но чаще остаются странным, как будто внелогическим построением речи, непривычным сравнением» [1, с. 12]. Таким «вспыхивающим и озаряющим сознание» сочетанием слов, логически часто не объединенных в разговоре, и является, по мнению Н. Асеева, язык поэзии.

Поэтическая речь отличается от обычной звучанием слов, их порядком, построением фразы, ритмикой, строфикой, системой рифмовки, синтаксическим строением. Наиболее емко определил это понятие В.П. Григорьев: «Поэтический язык определяется как язык с установкой на творчество, а поскольку всякое творчество подлежит и эстетической оценке, это язык с установкой на эстетически значимое творчество, хотя бы самое минимальное, ограниченное рамками одного только слова» [4, с. 76-78].

Слово - это основной формирующий элемент любого художественного произведения. В поэзии известного кабардинского поэта Хабаса Бештокова смысл слова углубляется и усложняется, создавая непередаваемые настроения, основанные на особом состоянии души лирического героя. Язык его поэзии отличается многообразным лексическим составом. Поэт широко пользуется иноязычной (в основном русскоязычной) лексикой: галактика, цивилизация, демагог, инфаркт, бомба, валидол, вулкан, планета, космос, мрамор, молибден, нацискусство, нацдивизия, реванш, нацизм, матрос, мачта, динозавр, протез, астрономия, биология, профессор, ракета, ревматизм, директор, министр, агент, электрошаман, паром, талант, шедевр, сейф... Поэт включает в поэтический оборот современные термины, связанные с НТР. Слова телеграф, телефон, сеть, ракетодром, аэродром, уран, рентген, радий, никель, стоп-кадр, атомный мотоциклет придают его стихам современный стиль. При этом освоение достижений НТР не носит оптимистического характера, подчеркивается мысль о том, что научно-технический прогресс несколько опережает, а порой и затормаживает духовное развитие людей. Поэт широко пользуется и религиозными терминами, имеющими арабское, тюркское, иранское, грузинское происхождение: чытап (священная книга, молитвенник у мусульман), къулъшырыф (монастырь), чыристан (христианство, христианин), Буддэ (Будда), Мухьэмэд (пророк Мухаммед), инджыл (Евангелие), уаз (проповедь), бегъымбар (пророк), Алыхь (Аллах), къурIэн (Коран), жор (крест), Iиблис (сатана, дьявол), жин (джинн, дух), тхьэ (Тха - главное божество в адыгском пантеоне космогонических божеств), шейтIан (шайтан), хьэрш (место обитания душ в загробном мире), дин (религия, вера), Iэмыр (воля, требование), жэнэт (рай), ахърэт (загробный мир, тот свет).

Язык поэзии Х. Бештокова затрагивает все сферы жизнедеятельности человека: политическую, социальную, экономическую, духовную. Поэт пользуется словами высокого стиля: гений, шедевр, талант, которые часто употребляются в переносном (иронизированном) значении - фыщIакIуэ-гений (вор-гений), и ставятся в один ряд с просторечными словами и выражениями, жаргонной лексикой: «сыт къамывми - шедеврщ» («все, что не наболтают - шедевр») - слова къэвэн (болтать) и шедевр сочетаются здесь за счет того, что последнее используется в переносном значении.

В звуковой оболочке слова поэт ищет оттенки архаических значений о мире. В своей поэтической речи он устанавливает связь времен, используя устаревшую лексику (архаизмы и историзмы) наряду с современной: пщы (князь), пащтыхь (царь, король), унэIут (холоп), бейгуэл (слуга, сопровождающий князя или уорка), блыгущIэт (приближенный высокопоставленного лица, например, князя), афэ (кольчуга).

Для придания особой песенно-музыкальной тональности своим стихам поэт вплетает в них элементы фольклора, пословицы, поговорки, афоризмы, фразеологизмы, цитаты: «вы зимыIэм, шкIэ щIещIэ» - букв. «тот, у кого нет вола, запрягает теленка», то есть «тот, у кого нет выбора, выбирает из того, что есть». У кабардинцев есть и другая пословица, перекликающаяся с ней - «узыхэдэн уимыIэмэ, уи Iуэ ит къыхэх» - букв. «если не из чего выбирать, выбирай из того, что есть в твоем загоне»; «укъуэншащ баш хьэншакъыу» - букв. «искривился как клюшка», т.е. «провинился» (в кабардинском языке слово къуаншэ имеет два значения: 1) кривой, 2) виноватый. В данном случается напрямую используется первое значение, но подразумевается второе); батэкъутэр гъэшын - «сделать что-либо выдающееся», «горы свернуть» (чаще употребляется с иронией); «уи мыхьэдэ гъеин» - букв. «оплакивать не своего (чужого) покойника», т.е. «лезть не в свое дело»; «хьэрэкъуакIэ дыхьэжын» - исчезнуть, сгинуть (хьэрэкъуакIэ - отдаленное место, у черта на куличках); «щэджыжьыр егъэIуэжын» -  букв. «заставить перемолоть свой стог из снопов», то есть 1) «причинить кому-либо серьезный ущерб», 2) «проучить кого-либо».

В лирике Бештокова обнаруживаются многие оттенки слов, в которых выражаются различного рода чувства, состояние лирического героя: радость, печаль, тоска, гнев... Таковы междометия «пIрегу» («чур» - возглас в детских играх, которым предупреждают партнера, что совершаемое действие вне игры), «ей», «уий» («эй!»; выражает обращение, призыв к кому-либо), «уэхьэхьей» («эй», «караул»), «уэху» («уф», выражает чувство облегчения, успокоения, удовлетворения), ономатопоэтические слова «жьгъуатх» (выражает звук, издаваемый при ударе, обычно при пощечине), «цырхъ» (шорох; используется для обозначения еле слышимого звука).

Весьма удивительным представляется использование автором детской лексики при «взрослом» содержании стихотворений: мэхь-мэхь (в значении «нету»), хьэбэ (голова), Iэбэ (рука), дадий (красивый), маIхэр (овцы, ягнята), фетэ (конфета), къомбэ (много), си хъыдэз (ласкательное обращение - «девочка моя»). Даже о войне, о раздоре, о неурядицах в мире, о трагической истории адыгского народа поэт говорит детской речью, используя архетип поведения ребенка:

Ахэри (пшэхэр - Л.Х.) шынагъуэ хъуащ.                         И они (тучи) стали страшными.

Пшэм я къуагъым бомбэ                                                    За тучами бомбу

Къуэлъу пщIыхьу сэ слъэгъуащ,                                       Я видел во сне,

Бомбэ, бомбэ къомбэ.                                                         Бомбу, много бомб.

Инхэм фетэ яфIэмыфI,                                                     Взрослые не любят конфету,

Бомбэм нэхъ йолIалIэ.                                                       Больше трудятся над бомбой.

Сабий къабзэ, сабиифI,                                                      «Чистое» дите, хорошее дите,

КIыхь тхьэм ищI уи пIалъэр.                                             Пусть будет долог твой век.

[3, с. 367]                                                                  (Пер. подстр.)

Весьма неожиданно и оригинально словообразование в поэтической речи Х. Бештокова. От устойчивого выражения «нэр плъызын» (уставиться, уткнуться глазами в одну точку, т.е. задуматься) поэт образует деепричастие «сынэбгъэплъызу» - букв. «заставляя меня уставиться глазами в одну точку, задуматься». В данном случае сочетаются сразу три способа словообразования: префиксальный - с- (I лицо ед.ч.), б- (II лицо ед.ч.), суффиксальный -у, сложение основ - нэ (существительное) + плъызын (глагол). Здесь также присутствует префикс каузативности гъэ, со значением «заставить что-либо сделать». Достаточно интересным представляются и другие лексико-семантические окказионализмы, встречающиеся в лирике поэта: нацпагагъэ (нацгордость - ср. нацдивизия), догурыуэ (судя по контексту - злоупотребляем: «ИтIани тфIэфIщи / ЗытщIмэ нэхъри бей дэ, / ТIэкIу догурыуэ / ДыщыдэIэбейкIэ. ДыщеIэбыхкIэ - / ЩIым и куцIыр дошх...». - «Но все же  нам хочется / Быть более богатыми, / Поэтому немного злоупотребляем, / Когда тянемся вверх. / Когда тянемся вниз - / Истощаем землю...»), къабэу (судя по контексту, данное слово употребляется в значении «надыхают»: «ПщIыхьэпIэ, дэнэ уздэщыIэр? / Пшэ щIыIэ Iупэхэм къабэу...». - «Сон, где ты? / Надыхают холодные губы облаков». Здесь больше подошло бы слово «къаIущэщ» - «нашептывают», «шепчут», но для усиления эмоционального эффекта автор приводит непривычную для кабардино-черкесского языка словоформу, образованную от глагола «бэуэн» с помощью префикса -къа), дыгъэшэ (солнечное молоко: дыгъэ (солнце) + шэ (молоко)), дгурохуж (ср. тIэщIохуж - забываем: префикс д- (II лицо мн.ч.) + устойчивое сочетание «гум ихужын» - букв. «выпасть из сердца» - «забыть»), нэгъашхэу (нэ (глаз) + гъэшхэн (1. заставить чесаться, 2. накормить) - букв. «заставить глаза чесаться» или «вскармливая глаза». Судя по контексту, будет правильнее перевести как «ослепляя глаза» или «ослепительно»: «Нэгъашхэу жыгхэм зыкърах». - «Ослепительно нарядны деревья». 

Слова и сочетания слов в поэзии Бештокова имеют необычное семантическое наполнение. В сочетании «делэ ритм», переводимом как «сумасшедший ритм», поэт подразумевает не «быстрый, бешеный ритм», как может показаться на первый взгляд, автор использует его в прямом смысле - как «полоумный, дурной ритм» («дурной тон»). Обнаруживаются также сочетания слов, где наряду с семантикой обыгрывается фонетика: хьэкъыншэ къулыкъу (букв. «неоплачиваемая должность», т.е. «бесполезное занятие»), выфэ фэлъыр (полоска сыромятной кожи крупного рогатого скота шириной в ладонь), къыр бгъакъэ (широкогрудая, грудастая скала), бжьыхьэм и бжыхьхэр (плетни, изгороди осени).

Аллитерация - один из излюбленных приемов Х. Бештокова. В своих стихах он демонстрирует принцип создания стихов «по слуху», предполагающий погружение в глубины бессознательного. При этом наблюдается удачное сочетание звуков, ритмов и смыслов:

ЦIыхум ди Iэзагъыр                                                                       Мастерство людей

Куэду зэIыщIащ.                                                                 Премного испорчено.

Бзум я губзыгъагъэр                                                                       Разум птиц

БзийкIэ зэхэщIащ.                                                              Разведен (размешан) лучами.

[2, с. 70]                                                                                            (Пер. подстр.)

Последние две строки, в которых обыгрываются звуки «б» и «з», с помощью аллитерации приближены автором к поэтике народных скороговорок типа «шыбжииплъ псы плъыжьыбзэ», «пыжь пызу пыту щыту иту жыг» и др. Поэт пользуется также музыкально-звукоподражательными и, шире, символическими свойствами словесных звучаний. В цикле стихотворений «Дорога снега» («Уэсым и гъуэгуанэ») слышится тонкая, еле уловимая мелодия снегопада, воспроизводимая многократным повторением звука «с»:

Уэсыр щабэу мэбауэ.                                              Снег мягко дышит.

Псэм къыхосэ, мэтIыс.                                           Падает, оседает в душе.

Дыгъэ бзий къэтIэпIауэ                                         Расцветшим солнечным лучом

Хьэуа къабзэм щосыс.                                            Дрожит в чистом воздухе.  

[3, с. 100]                                                                  (Пер. подстр.)

В синтаксисе поэтического языка Х. Бештокова часто обнаруживаются умолчание, оборванная фраза, неполные предложения, формально незавершенная мысль, которые заставляют читателя замереть на высоте эмоциональной кульминации:

ПщIантIэм дэтщ ди сабий къомыр,                      Наши дети во дворе,

Хэт мэгъуэг, хэт къофэ...                           Кто-то плачет, кто-то пляшет...

Пщагъэгъупщэу къезбжэкIахэр,                Заставляя нас забыть обо всем сказанном

Вождхэр куэдрэ...                                       Вожди много...

[2, с. 20]                                                                    (Пер. подстр.)

Для придания своим стихотворениям художественной выразительности поэт использует синтаксические фигуры. Одна из них - поэтическая инверсия. Он пишет: «НэмыщI уи нитIым къысхуэмыт» («Твоих глаз кроме, все хватает») вместо «Уи нитIым нэмыщI къысхуэмыт» («Кроме твоих глаз, все хватает»).

В поэтической речи Бештокова присутствует много вопросительных конструкций, которые в основном носят риторический характер: «Гуауэ псыдзэм мы дунеижьыр / Зэритхьэлэр зи лажьэр хэт?» - «Чья вина в том, что этот мир / Тонет в потоке горя?».

Существуют особенности художественной речи, которые индивидуальны у каждого автора. Внутренний протест против празднословия, против «игры в поэзию», против «искажения» языка - главный стержень всей поэзии Х. Бештокова, отличающейся точностью и выразительностью языка, эмоциональной яркостью. Язык произведений поэта колоритен, многослоен, что усиливает свежесть и глубину созданных им художественных образов. Его лирическая поэзия богата внутренней музыкальностью, многозвучными ритмами.


Рецензенты:

Бижоев Б.Ч., д.фил.н., зав. сектором кабардино-черкесского языка ФГБНУ «Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований,  г. Нальчик;

Хакуашева М.А., д.фил.н., ВНС сектора кабардино-черкесской литературы ФГБНУ «Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований», г. Нальчик.


Библиографическая ссылка

Хавжокова Л.Б., Хежева З.Р. ЛИНГВОХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АНАЛИЗ ПОЭТИКИ СТИХОВ ХАБАСА БЕШТОКОВА // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 2-1. ;
URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=20940 (дата обращения: 29.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674