Сетевое издание
Современные проблемы науки и образования
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

НЕЙРОЭНДОКРИННЫЕ МАРКЕРЫ ХРОНИЧЕСКОЙ СЕРДЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТИ: ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ДИАГНОСТИКИ И ПРОГНОЗИРОВАНИЯ

Лискова Ю.В. 1 Столбова М.В. 1 Стадников А.А. 1
1 ГБОУ ВПО «Оренбургский государственный медицинский университет» Минздрава России
Широкая распространенность сердечно-сосудистых заболеваний, которые приводят к нарушению гемодинамики с уменьшением сердечного выброса и перфузии тканей, в конечном итоге характеризуется ростом синдрома сердечной недостаточности (СН). В настоящее время 23 миллиона человек по всему миру страдают СН. Пациенты с СН часто предъявляют жалобы и симптомы, которые неспецифичны, особенно на ранних стадиях, что представляет трудности в постановке диагноза и ошибочной тактике лечения. Нейрогуморальная модель развития хронической СН (ХСН) доказала, что в реализации компенсаторных гемодинамических механизмов, функционирующих при СН, ведущая роль принадлежит гиперактивации локальных или тканевых нейрогормонов. В настоящее время натрийуретические пептиды представляют собой золотой стандарт среди сердечных нейроэндокринных маркеров согласно рекомендациям РКО и РНМОТ по диагностике и лечению ХСН (четвертый пересмотр, 2013 г). Высокая распространенность сопутствующей патологии у пожилых пациентов на фоне ХСН привело к необходимости использования комплексного подхода с участием нескольких более чувствительных биомаркеровв диагностике СН. Этот обзор содержит краткое представление последних достижений в области нейроэндокринных маркеров, использующихся в настоящее время в диагностике и прогнозе пациентов с ХСН.
мелатонин
копептин
эндотелин-1
адреномедуллин
натрийуретические пептиды
биомаркеры
сердечная недостаточность
1. Беленков Ю. Н., Мареев В. Ю. Как мы диагностируем и лечим СН в реальной клинической практике в начале XXI века? Результаты исследования IMPROVEMENTHF. // ConsiliumMedicum. – 2001. – № 3. – С. 65-72.
2. Карпов Ю. А., Шальнова С. А., Деев А. Д. Результаты клинического этапа национальной программы ПРЕМЬЕРА // Прогресс в кардиологии. – 2006. – № 2. – С. 12–16.
3. Фомин И. В., Беленков Ю. Н., Мареев В. Ю., Агеев Ф. Т. Распространенность ХСН в Европейской части Российской Федерации – данные ЭПОХА-ХСН // Сердечная Недостаточность. – 2006. – Т. 7. – № 1. – С. 4-6.
4. Харченко Е. П. Сердечная недостаточность: патогенетический континуум и биомаркеры // Кардиология. – 2012. – Т. 52. – № 3. – С. 53-64.
5. Ahmet Korkmaz, Russel JReiter, Turgut Topal, Lucien CManchester, Sukru Oter, and Dun-XianTan. Melatonin: AnEstablishedAntioxidant Worthy of Use in Clinical Trials // Mol. Med. – 2009. –15 (1-2). – P. 43–50.
6. Ahmet Ozer Sehirli, Derya Koyun, Sermin Tetik, Derya Ozsavc, Omer Yiginer et al. Melatonin protects against ischemic heart failure in rats // J. Pineal Res. – 2013. – 55. – P. 138–148.
7. Andrew T. Yan, Raymond T. Yan, Francis G. Spinale et al. Relationships between plasma levels of matrix metalloproteinases and neurohormonal profile in patients with heart failure. Eur J Heart Fail 2008;10:P. 125-128.
8. Balling L., Kistorp C., Schou M., et al. Plasma copeptinlevels and prediction of outcome in heart failure outpatients: relation to hyponatremia and loop diuretic doses. J Card Fail 2012;18: P. 351-8.
9. Boffa G.M., Zaninotto M., Bacchiega E. et al. Correlations between clinical presentation, brain natriuretic peptide, big endothelin-1, tumor necrosis factor-alpha and cardiac troponins in heart failure patients // Ital. Heart J. – 2005. – Vol. 6. – P. 125-132.
10. Braunwald E. Biomarkers in heart failure. N Engl J Med 2008;358:P. 2148-59.
11. Cleland J. G., Cohen-Solal A., Aguilar J. A. et al. IMPROVEMENT of Heart Failure Programme Committees and Investigators. Improvement programme in evaluation and management; Study Group on Diagnosis of the Working Group on Heart Failure of The European Society of Cardiology. Management of heart failure inprimary care (the IMPROVEMENT of heart failure programme): an internationalsurvey. // Lancet. – 2002. – Vol. 360. – Р. 1631–1639.
12. Daniels L. B., Clopton P., Bhalla V. et al. How obesity affects the cutpoints for B-type natriuretic peptide in the diagnosis of acute heart failure. Results from the Breathing Not Properly Multinational Study. Am Heart J. 2006;151 (5):P. 999-1005.
13. Dargie H. J., McMurray J., Poole-Wilson P.A. Managing Heart Failure inPrimary Care. // London, Blackwell Healthcare Communication. – 1997. – P. 23-34.
14. Dhillon O. S., Khan S. Q., Narayan H. K. et al. Prognostic value of mid-regional pro-adrenomedullinlevels taken on admission and discharge in non-ST-elevation myocardial infarction: the LAMP (Leicester Acute Myocardial Infarction Peptide) II study // J. Am. Coll. Cardiol. – 2010. – Vol. 56 (2). – P. 125-33.
15. Doust J. A., Glasziou P. P., Pietrzak E. A systematic review of the diagnostic accuracy of natriuretic peptides for heart failure. ArchIntern Med. 2004;164 (18):P. 1978–1984.
16. Ekmekcioglu C., Thalhammer T., Humpeler S., Mehrabi M. R., Glogar H. D., Hölzenbein T., Markovic O, Leibetseder VJ, Strauss-Blasche G, Marktl W. The melatonin receptor subtype MT2 is present in the human cardiovascular system. // J Pineal Res. – 2003 Aug; 35(1):P. 40-4.
17. Fonseca C., Morais H., Mota T. et al. The diagnosis of heart failure in primary care: value of symptoms and signs. // Eur J Heart Fail. – 2004. – Vol. 6.– Р. 793-794.
18. Fuat A., Hungin A. P., Murphy J. J. et al. Barriers to accurate diagnosis and effective management of heart failure in primary care: qualitative study. // BMJ. – 2003. – Vol. 326. – Р. 196.
19. Fuat A., Murphy J. J., Hungin A. P. et al. The diagnostic accuracy and utility of a B-type natriuretic peptide test in a community population of patients with suspected heart failure. Br J Gen Pract. 2006May;56 (526):P. 327-333.
20. Funke-Kaiser, A.; Havulinna, A. S.; Zeller, T. et al. Predictive value of midregional pro-adrenomedullin compared to natriuretic peptides for incident cardiovascular disease and heart failure in the population-based FINRISK 1997 cohort. Ann. Med. 2014, 46.P. 155-162.
21. Genade S. I., Genis A., Ytrehus K., Huisamen B., Lochner A. Melatonin receptor-mediated protection against myocardial ischaemia/reperfusion inj/ury: role of its anti-adrenergic actions // J Pineal Res. 2008 Nov. 45(4):P. 449-58.
22. Gerdin M. J. Short-term exposure to melatonin differentially affects the functional sensitivity and trafficking of the hMT1 and hMT2 melatonin receptors / Gerdin M.J., Masana M.I., Ren D., Miller R.J. and Dubocovich M. L. // J PharmacolExpTher. – 2003. – No. 304. – Р. 931-939.
23. Girotti L., Lago M., Ianovsky O., Elizari M. V., Dini A., Lloret S.P., Albornoz L.E., Cardinali D.P. Low urinary 6-sulfatoxymelatonin levels in patients with severe congestive heart failure // Endocrine. – 2003. – Vol. 22 – No. 3. – P. 245-248.
24. Grzegorz Dzida1, Andrzej Prystupa1, PatrycjaLachowska-Kotowska. Alteration in diurnal and nocturnal melatonin serum level in patients with chronic heart failure. Annals of Agricultural and Environmental Medicine 2013. –Vol. 20. – No 4. – P. 745–748.
25. Ho K. K., Anderson K. M., Kannel W. B., Grossman W., Levy D. Survival after the onset of congestive heart failure in Framingham Heart Study subjects // Circulation. – 1993. – Vol. 88. – Р. 107-115.
26. Hobbs F.D.R., Korewicki J., Cleland J.G.F., Eastaugh J., Freemantle N. The diagnosis of heart failure in European primary care: The IMPROVEMENT Programme survey of perception and practice. // Eur J Heart Fail. – 2005. – Vol. 7 (5). – Р. 768-779.
27. Jankowska E. A., Filippatos G. S., von Haehling S., et al. Identification of chronic heart failure patients with a high 12-month mortality risk using biomarkers including plasma C-terminal pro-endothelin-1. PLoS ONE 2011;6: P.145-06.
28. Kannel W. B., Belanger A. J. Epidemiology of heart failure // Am Heart J. – 1991. – Vol. 121. – Р. 951-957.
29. Kelder J. C., Cowie M. R., McDonagh T. A. et al. Quantifying the added value of BNP in suspected heart failure in general practice: an individual patient data meta-analysis. Heart. 2011;97 (12):P. 959–963.
30. Kelder J. C., Cramer M. J., Verweij W. M. et al. Clinical utility of three B-type natriuretic peptide assays for the initial diagnostic assessment of new slow-onset heart failure. J Card Fail. 2011;17 (9):P. 729–734.
31. Maisel A., Mueller C., Adams K. Jr. et al. State of the art: using natriuretic peptide levels in clinical practice. Eur J Heart Fail. 2008;10 (9):P. 824–839.
32. Maisel A., Xue Y., Shah K., et al. Increased 90-day mortality in patients with acute heart failure with elevated copeptin: secondary results from the Biomarkers in Acute Heart Failure (BACH) study.Circ Heart Fail 2011;4:P. 613-20.
33. Morgenthaler N. G. Copeptin: a biomarker of cardiovascular and renal function. Congest Heart Fail 2010;16: P.37-44.
34. Nielsen O.W., Rasmussen V., Christensen N. J., Hansen J. F. Neuroendocrine testing in community patients with heart disease: plasma N-terminal proatrial natriuretic peptide predicts morbidity and mortality stronger than catecholamines and heart rate variability. Scand J Clin Lab Invest. 2004;64 (7):P. 619-628.
35. Nishikimi T., Kuwahara K., Nakagawa Y. et al. Adrenomedullin in cardiovascular disease: a useful biomarker, its pathological roles and therapeutic application // Curr Protein Pept Sci. – 2013. – Vol. 14 (4). – P. 256-67.
36. Nishikimi T., Yoshihara F., Horinaka S. et al. Chronic administration of adrenomedullin attenuates transition from left ventricular hypertrophy to heart failure in rats // Hypertension. – 2003. – Vol. 42. – P. 1034-1041.
37. Porapakkham P., Porapakkham P., Zimmet H. et al. B-type natriuretic peptide-guided heart failure therapy: A meta-analysis. ArchIntern Med. 2010;170 (6):P. 507-514.
38. Remes J., Miettienen H., Reunanen A. Validity of clinical diagnosis of heart failure in primary health care. // Eur Heart J. – 1991. – Vol. 12(3). – Р. 315-21.
39. Rechciński T., Trzos E., Wierzbowska-Drabik K., Krzemińska-Pakuła M., Kurpesa M. Melatonin for nondippers with coronary artery disease: assessment of blood pressure profile and heart rate variability // Hypertens Res. – 2010. – Vol. 33. – No. 1. – P. 56-61.
40. Rivera M., Cortes R., Portoles M. et al. Plasma concentration of big endothelin-1 and its relation with plasma NT-proBNP and ventricular function in heart failure patients // Rev. Esp. Cardiology. – 2005. – Vol. l58. – P. 241-243.
41. Russel J. Reiter and Dun X. Tan. Melatonin and cardiac pathophysiology // Heart Metab. - 2009. – Vol. 44. – P. 31–34.
42. SzokodiI., TaviP., FoldesG. et al.Apelin, the novel endogenous ligand of the orphan receptor APJ, regulates cardiac contractility // Circ Res. – 2002. – Vol. 91 (5). – P. 434-40.
43. Teerlink JR. The role of endothelin in the pathogenesis of heart failure. CurrCardiol Rep 2002;4:P. 206-12.
44. Thomas S., Rich M.W. Epidemiology, pathophysiology, and prognosis of heart failure in the elderly. // Heart Fail. Clin. – 2007. – Vol. 3(4). – Р. 381-387.
45. Yamamoto K., Burnett J. C. Jr., Bermudez E. A. et al. Clinical criteria and biochemical markers for the detection of systolic dysfunction. J Card Fail. 2000;6 (3):P. 194-200.
46. Yaprak M., Altun A., Vardar A., Aktoz M., Ciftci S &Ozbay G (2003) Decreased nocturnal synthesis of melatonin in patients with coronary artery disease. //Int J Cardiol 89.P. 103-107.
47. Zaphiriou A., Robb S., Murray-Thomas T. et al. The diagnostic accuracy of plasma BNP and NTproBNP in patients referred from primary care with suspected heart failure: results of the UK natriuretic peptide study. Eur J Heart Fail. 2005;7 (4):P. 537-541.

Хроническая сердечная недостаточность - (ХСН) является одним из заключительных этапов сердечно-сосудистого континуума, а также осложнением большинства болезней сердца. ХСН - состояние, сопровождающееся значительным ухудшением качества и сокращением продолжительности жизни [44]. Распространенность ее достаточно высока: по данным эпидемиологических исследований в Российской Федерации оценка заболеваемости ХСН насчитывает - 8,9 % взрослого населения [1, 3]. Кроме того, распространенность ХСН увеличивается с возрастом, от 1 % людей в возрастной группе от 50 до 59 лет, и до 10 % тех, кому более 80 лет [13, 28]. При высокой распространенности это состояние сопряжено с большими затратами на лечение, что связано, в первую очередь, с частыми госпитализациями: по результатам программы EuroHeartFailuresurvey 40 % госпитализаций пациентов с ХСН обусловлены ее декомпенсацией [11]. 25 % выписанных пациентов с клинически выраженной сердечной недостаточностью (СН) повторно возвращаются в больницу уже через 30 дней, 44 % - через 60 дней, и половина - через полгода.

О серьезности проблемы говорит и тот факт, что, как показало Фрамингемское исследование, пятилетняя выживаемость после появления симптомов ХСН составляет всего 25 % у мужчин и 38 % у женщин [25]. Вместе с тем, в немногочисленных исследованиях говорится о сложностях ведения больных с сердечной недостаточностью, в т.ч. трудностях постановки диагноза и ошибочной тактике лечения пациентов с неподтвержденной в конечном итоге ХСН [18].

Для диагностики СН необходимо наличие характерных симптомов и жалоб, а также объективных доказательств того, что они связаны с повреждением сердца. Если при низкой фракции выброса (ФВ) левого желудочка (ЛЖ) диагноз не вызывает затруднений, то при ФВ>50 % алгоритм диагностики СН включает комплекс лабораторно-инструментальных методов исследования (электрокардиография (ЭКГ), эхокардиография (ЭХОКГ), рентгенография грудной клетки и т.д.). Кроме того, наиболее распространенные симптомы и жалобы (главным образом, одышка) низко специфичны и встречаются при других заболеваниях, что не исключает гипердиагностику [1, 17, 26]. Тем не менее, одышка в сочетании с любой сердечно-сосудистой патологией позволяет предполагать наличие ХСН и используется в качестве, так называемых, «мягких» критериев в эпидемиологических исследованиях. Так, в Российских исследованиях ЭПОХА-ХСН и ПРЕМЬЕРА показана довольно большая распространенность ХСН (8,9 % в популяции Европейской части РФ и до 70 % у кардиологических пациентов) [2, 3]. Вместе с тем, еще в исследованиях 90-х годов было показано, насколько некорректен диагноз, основанный на симптомах, и в первую очередь - у женщин, пожилых пациентов и больных с избыточным весом [13, 38].

Практически все симптомы и клинические признаки, даже «классическая триада» -одышка, отеки ног и влажные хрипы в легких, не говоря уже об утомляемости и сердцебиении, нередко встречаются и при других заболеваниях или нивелируются проводимым лечением, что делает их малочувствительными и низкоспецифичными для диагностики СН [15].

В связи с этим, значительные усилия кардиологической научной общественности направлены на поиск и изучение новых, перспективных биомаркеров для ранней диагностики СН и стратификации риска. Важным аспектом, стимулирующим получение новых данных по сердечным маркерам, является и тот факт, что использование дорогостоящих трудоемких методов исследования для постановки диагноза ХСН (или для дифференциальной диагностики с альтернативной патологией), таких как доплер-эхокардиография, рентгенография, однофотонная эмиссионная томография миокарда с нагрузкой, эргоспирометрия, катетеризация правых отделов сердца, не всегда может быть информативным у пациентов с сохраненной фракцией выброса и отсутствием клинической картины ХСН или ее периодичностью [47]. Клиническая значимость повышения или снижения уровня отдельных нейрогормональных маркеров и их трактовка у пациентов с ХСН продолжает изучаться.

Согласно Рекомендациям по диагностике и лечению ХСН (ОССН, РКО и РНМОТ, четвертый пересмотр, 2013 г.) натрийуретические пептиды представляют собой золотой стандарт среди сердечных биомаркеров. Секреция в крови натрийуретических гормонов - семейства пептидов, возрастает при органических поражениях сердца, а также при повышении гемодинамической нагрузки на сердце (например, при фибрилляции предсердий, тромбоэмболии легочной артерии), а также при ряде внесердечных состояний (например, при почечной недостаточности) [31, 12, 19]. Содержание натрийуретических гормонов также повышается с возрастом, но может быть низким у лиц с ожирением или гипотиреозом [45]. Нормальное содержание натрийуретических гормонов при отсутствии предшествующего лечения фактически исключает значимое поражение сердца, что делает необязательным проведение ЭХОКГ. У больных с разным началом симптомов используются разные пороговые значения. При остром начале симптомов или резком их нарастании для исключения СН уровень мозгового натрийуретического гормона (BNP) должен быть менее 100 пг/мл. При постепенном начале симптомов для исключения СН уровень BNP должен быть менее 35 пг/мл. Таким образом, оказалось, что чувствительность и специфичность тестов на BNP при постепенном начале симптомов СН ниже, чем при остром начале [29, 30, 34]. В настоящее время в рандомизированных клинических испытаниях, посвященных перспективности данного маркера, были получены весьма противоречивые результаты [37]. BNP и предшественник мозгового натрийуретического гормона (NT-proBNP) не могут служить маркерами ремоделирования сердца и фиброза, хотя и коррелируют с уровнями металлопротеиназ крови [7]. В этой связи для определения более точного прогноза у больных с ХСН целесообразно как сочетанное использование известных биомаркеров, так и поиск новых. Одним из таких маркеров может стать копептин.

Копептин - С-концевой фрагмент (из 39 аминокислот) предшественника аргинина-вазопрессина. Копептин отражает продукцию вазопрессина, являясь суррогатным маркером уровня вазопрессина в крови и более тонким маркером острого эндогенного стресса по сравнению с кортизолом. Ряд исследований показали прогностические возможности копептина у пациентов с СН[33]. Исследование BACH показало, что копептин является предиктором неблагоприятного прогноза - смерти и повторных госпитализаций у пациентов с СН [32]. В другом исследовании, включающем 340 пациентов с ХСН, уровень копептина возрастал с функциональным классом (ФК) СН, свидетельствуя о неблагоприятном прогнозе у больных со II и III ФК ХСН. В данном исследовании, копептин продемонстрировал себя как более чувствительный маркер по сравнению с BNP и NT-proBNP [8,31].

Другим биомаркером со сходной прогностической характеристикой в отношении СН является адреномедуллин (АМ) - вазоактивный пептид, относящийся к семейству, связанному с геном кальцитонина. Выделяют две формы АМ: зрелую активную и промежуточную форму (MR-проAM), которая является более стабильной фракцией. І. Szokodi с соавторами [42] показали, что АМ повышает сократимость миокарда через циклические аденозинмонофосфат (цАМФ) независимые механизмы, подтверждая, его роль, как эндогенного инотропного пептида. Гипоксия и образование цитокинов при ишемической болезни сердца (ИБС), так же как напряжение миокарда (shearstress) при артериальнойгипертензии (АГ) и ХСН, вызывает секрецию АМ клеткамисосудов [14]. Продемонстрировано, что АМ как аутокринный или паракринный фактор (или оба) вовлекается в развитие гипертрофии миокарда и регуляцию функции сердца. Тканевая концентрация АМ и экспрессия его мРНК увеличиваются у крысс гипертрофией миокарда и ХСН [36]. Показано, что сердечные фибробласты секретируют АМ в большем количестве, чем кардиомиоциты (КМЦ). Эти данные подтверждают, что АМ может участвовать в ремоделировании сердца, посредством ингибирования синтезаколлагена в сердечных фибробластах.

Khan S. с соавторами показали роль MR-про-AM в прогнозировании смертности и развитии ХСН после острого ИМ, сравнивая содержание MR-про-AM в плазме крови с плазменным уровнем NT-proBNP [14]. Отмечено, что увеличение MR-про-AM и NT-proBNP были существенными независимыми предикторами смерти при ХСН, наряду с такими показателями как возраст, пол, уровень креатинина и инфаркт миокарда (ИМ) в анамнезе. Причем, данные MR-прo-AM позволяли проводить дополнительно стратификацию риска у пациентов с уровнями NT-proBNP выше средних значений. У пациентов с ХСН продемонстрировано повышение содержания АМ в плазме крови пропорционально степени тяжести ХСН [35], что может быть связано с увеличением объема плазмы и/или активации симпатической нервной системы. Данные экспериментальных и предварительных клинических исследований свидетельствуют о том, что АМ может быть не только важным биохимическим маркером оценки тяжести ХСН, но и прогностическим показателем [20].

Одним из главных нейроэндокринных маркеров, вырабатываемых эндотелием, является эндотелии-1, при этом в отличие от других эндотелинов, он может синтезироваться также в гладкомышечных клетках (ГМК) сосудов, нейронах, астроцитах, эндометрии, гепатоцитах, мезангиоцитах, тканевых базофилах [10]. Образованиеэндотелина-1 начинается с неактивного полипептидного предшественника - препроэндотелина, который после отщепления олигопептидных фрагментов превращается в «большой эндотелин» (Big-эндотелин). В свою очередь, из Big-эндотелина в результате ограниченного протеолиза под действием эндотелинпревращающего фермента образуется непосредственно эндотелин-1 [9]. Синтезэндотелина-1 осуществляется в эндотелиоцитах, как на их поверхности, так и внутри клеточной мембраны, а также на поверхности ГМК сосудов. Эндотелин-1, действуя на рецепторы гладких мышц сосудов, вызывает их сокращение и рост, и, аутокринно/паракринным способом воздействуя на эндотелиальные клетки, стимулирует выработку вазодилататоров, стимулирующих факторов роста -NO и простациклина [40]. Известно, что вазоконстрикторный и метаболические (в том числе, хроно-и инотропные) эффекты эндотелина-1, а также потенцирование им роста и дифференцировки клетокреализуются путем взаимодействия с двумя типами рецепторов-А и В. При этом оба типа рецепторов экспрессируются в КМЦ. Повышение концентрацииэндотелина-1 в сыворотке крови при хронической СН было обнаружено в многочисленных экспериментальных и клинических исследованиях. Так, было показано, что при СН, развившейся вследствие кардиомиопатии или других причин, экспрессияэндотелина-1 в миокарде значительно превышала нормальный уровень [43]. Предполагают, что потеря положительного инотропного эффекта у больных с терминальными стадиями СН может быть обусловлена значительным снижением плотности рецепторов эндотелина типа А на поверхности КМЦ. При этом уровень эндотелина-1 в сыворотке крови положительно коррелировал с функциональным классом СН [27].

Новый нейроэндокринный маркер - мелатонин изучался с момента его открытия А. Лернером с соавторами в 1958 году как гормон шишковидной железы. Только в 2003 году, в ряде исследований была продемонстрирована причастность мелатонина к регуляции сердечно-сосудистой системы, артериального давления, сократимости миокарда [39]. Первоначально считалось, что гормон синтезируется исключительно в эпифизе, однако есть указания на наличие экстрапинеального мелатонина, который образуется в различных органах, а также синтезируется и в самом сердце [41]. Мелатонин, как оказалось, - эффективный акцептор свободных радикалов. Он действует синергически с другими антиоксидантами, стимулируя синтез супероксиддисмутазы, глутатионпероксидазы и каталазы [5]. Мелатонин реализует свои эффекты через рецептор-зависимые и рецептор-независимые механизмы. Рецепторы мелатонина принадлежат к суперсемейству трансмембранных доменов, которые передают сигнал внутриклеточно через G-протеины. КМЦ и эндотелий сосудов являются «мишенью» для мелатонина и экспрессирует оба вида рецепторов (МТ1 и МТ2) [22]. Расширение кровеносных сосудов опосредуется через MT2 рецепторы, в то время как МТ1-зависимая активация приводит к вазоконстрикции [16]. Мелатонин обладает мощным антиадренергическим эффектом. Показано, что мелатонин значительно снижает уровень как изопротеренол, так и форсколин-индуцированной цАМФ, что также способствует его кардиопротективному действию [21]. Снижение уровня мелатонина было выявлено при АГ, ИБС, ИМ и сердечной недостаточности [46, 23]. На сегодняшний день известно, что мелатонин полезен сердцу своими антиоксидантными и сосудорасширяющими эффектами [6]. По мнению исследователей, МТ2-рецептор-опосредованная вазодилатация является эндотелийзависимой и реализуется путем повышения синтеза оксида азота, стимуляцией ацетилхолина и/или ингибированием эффектов норадреналина [5]. Нарушения секреторной активности периферических звеньев синтеза мелатонина, а также изменение чувствительности МТ2-рецепторов в миокарде может играть важную патогенетическую роль в прогрессировании СН.

Ряд исследований показали, что у пациентов с тяжелой СН(ФК II-IIIпо NYHA) ночная секреция мелатонина в крови отрицательно коррелирует с NT-proBNP. Полагают, что уменьшение концентрации мелатонина может быть результатом торможения его синтеза из-за активации нейрогормональных систем при ХСН (особенно гиперактивности адренергической системы) [24]. В работе Girotti L. в 2003 г. продемонстрировано, что уровень мелатонина сульфата в моче у больных с ХСН в среднем в 3 раза ниже, чем у здоровых обследуемых [23]. При этом отмечено отсутствие статистически значимых различий между уровнем мелатонина сульфата в моче у пациентов с острой и хронической СН. Таким образом, снижение уровня мелатонина у пациентов с ХСН, вероятно, может играть важную роль в ее ранней диагностике.

В настоящее время большое внимание продолжает уделяться поиску новых нейроэндокринных факторов, участвующих в регуляции тканевого гомеостаза, а также процессов репаративных гистогенезов в сердце. В патогенетическом континууме появление клинических симптомов СН представляется как заключительная и необратимая стадия сформировавшегося патологического процесса, когда резервы компенсаторных механизмов организма оказываются недостаточными и перепрограммирование транскрипции генома, прежде всего в КМЦ, уже необратимо [10]. Понимание патогенеза СН выдвигает в качестве необходимости выявление более ранних ее признаков, т.е. диагностирование СН до возникновения ее клинических симптомов, и выбор новых системных терапевтических мишеней. Диагностика возникающей СН реальна, по-видимому, лишь на основе биомаркеров нового поколения. Даже выявление начала ухудшения эхокардиографических показателей может оказаться запоздалым для успешного противостояния прогрессированию СН [4].

Таким образом, изучение новых перспективных сердечных биомаркеров для выявления пациентов с ХСН на ранней бессимптомной стадии, а также для динамической оценки эффективности лечения и прогноза СН является актуальной задачей. Можно предположить, что на основании новых данных по изучению эффективности нейроэндокринных биомаркеров - копептина, адреномедуллина, эндотелина-1 и мелатонина, будет разработана перспективная скрининговая мультимаркерная панель, которую можно будет использовать в клинической практике в качестве стандарта для ранней диагностики, оценки прогноза и эффективности лечения пациентов с ХСН.

Рецензенты:

Сайфутдинов Р. И., д.м.н., профессор, заведующий кафедрой факультетской терапии и эндокринологии ГБОУ ВПО ОрГМУ Минздрава России, г. Оренбург;

Галин П. Ю., д.м.н., профессор, заведующий кафедрой терапии ГБОУ ВПО ОрГМУ Минздрава России, г. Оренбург.


Библиографическая ссылка

Лискова Ю.В., Столбова М.В., Стадников А.А. НЕЙРОЭНДОКРИННЫЕ МАРКЕРЫ ХРОНИЧЕСКОЙ СЕРДЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТИ: ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ДИАГНОСТИКИ И ПРОГНОЗИРОВАНИЯ // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 5. ;
URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=22604 (дата обращения: 30.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674