В мире реализуется социальная модель интеграции в общественную жизнь людей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) и инвалидностью как объективными формами депривации (от лат. deprivatio – «потеря, лишение»; сокращение либо полное лишение возможности удовлетворять основные потребности) [1]. Этот актуальный вызов современности требует разработки мер по максимальному снижению психофизиологических барьеров коммуникации и социализации для депривантно зависимых людей. В России реализуются государственные программы [2], достигнуты неоспоримые результаты [3]. В то же время полномасштабному включению людей с инвалидностью в общественную жизнь препятствуют многие, в том числе ментальные, факторы [4]. Социальное окружение формирует свое отношение к инвалидам не только на основе интеграционного подхода, немалое значение имеют представления патернализма («пусть заботится государство») и изоляционизма («инвалидам не место среди здоровых») [5].
Обратной стороной общественного прогресса является возникновение агрессивной техногенной цивилизации, которая сопровождается информационным шумом, социальным обезличиванием, разобщенностью и другими деструктивными факторами, значительно снижающими адаптационный потенциал организма человека [6]. В обществе повышается доля людей с ОВЗ и инвалидностью, особенно среди обучающейся молодежи. Из официальных данных по России в целом (рис. 1, [7]) и Красноярскому краю (рис. 2, [8]) видно, что контингент студентов с депривациями продолжает увеличиваться.
Рис. 1. Динамика численности студентов c депривациями в системе СПО и ВО РФ [7]
Рис. 2. Динамика и субструктура детской инвалидности (2009–2011 гг.) [8]
Нарастает волна депривантных студентов, которые придут в вуз из системы СПО. Их контингент в Красноярском крае будет пополнен за счет подростков 8–14 лет с выявленными в 2009–2011 гг. стойкими нарушениями здоровья по критериям инвалидности (рис. 1). Начиная с 2019 г. многие из них придут в вузы. Образовательное сообщество заинтересовано в неантагонистичных взаимодействиях своих участников [9]. Поэтому объективно необходимыми социальными трендами становятся установка на толерантность, резистентность к раздражителям и настрой на конструктивные взаимодействия со всеми членами социума независимо от их психофизических возможностей.
Цель исследования состояла в определении текущей подготовленности студентов аграрного университета к инклюзивным коммуникациям в культурно-образовательной среде. Задачи работы включали формирование выборки; разработку анкеты и проведение бланочного опроса; статистическую обработку, анализ и обобщение полученных результатов.
Материал и методы исследования. Исследование проведено в Институте прикладной биотехнологии и ветеринарной медицины Красноярского аграрного госуниверситета в октябре–декабре 2018 г. Объектом исследования были студенты аграрного вуза, реализующего инклюзивную модель высшего образования. Предмет исследования – имеющийся уровень подготовленности студентов к инклюзивным коммуникациям. Эмпирическая выборка (n=53) включала студентов первого (n=22) и старших курсов (III и IV) (n=31) с численным преобладанием женщин над мужчинами как в первой (20 и 2 соответственно), так и во второй (20 и 11 соответственно) группах. Исследование проводили опросно-анкетным методом по авторской анкете. Вопросы были сгруппированы по четырем областям: 1) дефиниция понятий «люди с ОВЗ» и «инвалиды»; 2) рефлексии опыта взаимодействия с инвалидами; 3) социальное равноправие людей с депривациями; 4) социальные привилегии людей с депривациями. Для статистической обработки результатов применяли центильный способ расчета доли ответов с последующим внутривыборочным сопоставлением для качественной характеристики подготовленности студентов к инклюзивным ситуациям.
Результаты исследования и их обсуждение. При ответах на вопрос первого блока подавляющее число первокурсников (77%) и менее половины старшекурсников (45%) правильно определили категорию «люди с ОВЗ» соответственно общепринятому значению. Больше половины старшекурсников указали ответы, отличающиеся от официальной формулировки. По-видимому, это не является признаком недостаточного знания, а косвенно отражает более широкий диапазон социального контекста, в который более старшие студенты погружены в отличие от первокурсников. Так, ответ «обычный человек», «такой же, как я» старшекурсники выбирали в два раза чаще (48%), чем первокурсники (23%), отмечены и единичные ответы «просто несчастный человек», явно содержащие грустную иронию. В силу профессиональной направленности обучения данная группа респондентов особенно хорошо знакома с понятием практического здоровья и с тем, насколько распространены хронические заболевания среди людей без клинических диагнозов [10].
Дополнительным аргументом в пользу того, что студенты достаточно хорошо ориентируются в сути вопроса, является отсутствие ошибок при разграничении дефиниций «ОВЗ» и «инвалидность» по критерию зависимости от посторонней помощи. В этой связи вполне ожидаемым было выражение отношения к инвалидам в категориях «жалость» и «сочувствие» у большинства респондентов, которое у старшекурсников было более распространено (68%), чем у первокурсников (59%). В то же время тревожным сигналом был выбор частью респондентов вариантов «безразличие» и «неприязнь». Безразличное отношение чаще упоминалось у первокурсников (36%), а неприязненное – у старшекурсников (26%). Это согласуется с тем, что большинство респондентов (первокурсники – 59%, старшекурсники – 71%) высказали убежденность в неприязненном или настороженном встречном отношении депривантных людей к остальным.
Представляется, что подобные представления имеют неслучайный характер и эмпирические основания. Психические реакции у людей с инвалидностью нередко выражаются в депривационно-индуцированной агрессии, психической неустойчивости, самоизоляции. Подобные неприятные для окружающих проявления служат эмоциональной местью за разрушительное чувство постоянной зависимости от окружающих, усугубляемой демонстративными проявлениями сочувствия и жалости [4]. Депривационно зависимые люди обладают повышенной чувствительностью и ранимостью [11], поэтому негативные реакции с их стороны могут зеркально отражать настороженность или безразличие ближайшего социального окружения, что подтверждается совпадением частот варианта «безразлично». Тот же тренд прослеживался и при прогнозе деловых отношений со студентами-инвалидами. На общем утвердительном фоне присутствовал и осторожный вариант «воздержусь» у 14% первокурсников и у 10% старшекурсников, откуда видно, что по мере накопления опыта психологические барьеры снижаются, хотя и не исчезают.
Таким образом, судя по распределению ответов на вопросы первого блока, у респондентов, объективно не относящихся к девиантным группам, выявлено наличие ментальных барьеров, которые препятствуют инклюзивным коммуникациям. Включение людей с инвалидностью в совместное обучение происходит административным путем, т.е. быстро, а ментальные барьеры этноса не меняются по приказу, поскольку создаются веками. Поэтому для их преодоления нужны целенаправленные усилия в виде рефлексивных практик, психокорректирующих тренингов или иных форм подготовки к инклюзивным реалиям. В существующей системе воспитательной вузовской работы такая деятельность отсутствует в принципе. Судя по всему, необходимость подобного деликатного воспитания существует, а по мере внедрения инклюзивных практик будет только возрастать.
Второй блок вопросов анкеты касался опыта реального взаимодействия с инвалидами. Ответы показали, что старшекурсники чаще сталкивались с этой социальной категорией на регулярной основе (28% против 9%), тогда как первокурсники чаще взаимодействовали в эпизодическом режиме (82% против 74%). По-видимому, это объясняется характером социальных контактов, которые у старшекурсников приобретают более отчетливую профессионально-деловую направленность [11], а следовательно, регулярность. Это согласуется с тем фактом, что 95% старшекурсников положительно ответили на вопросы об отношении к совместному обучению, а также о готовности помочь незнакомому инвалиду во внеучебной ситуации (на улице, в учреждениях и т.д.). При этом 5% старшекурсников и каждый десятый из первокурсников сообщили о намерении обдумать свои действия, прежде чем прийти на помощь даже в связи с четко высказанной просьбой.
В рамках предложенной индивидуально-ориентированной ситуации («соседом по парте окажется инвалид-колясочник») 100% первокурсников декларировали дружелюбно-эмпатийные реакции, причем 73% выразили готовность откликнуться на просьбу, а 23% – готовность помочь, не дожидаясь просьбы. Старшекурсники в ответах проявили более высокую сдержанность: 8% студентов посчитали правильным дистанцироваться и пересесть за другую парту, 17% останутся на месте, но не будут вникать в проблемы соседа; 33% помогут, если их попросят; 42% помогут без просьбы. В ситуации, требующей манифестированного отношения («в группе негативно относятся к инвалиду»), готовность безоговорочно поддержать и защитить высказали 59% первокурсников и 50% старшекурсников; почти половина общей выборки считала, что это следует делать в зависимости от ситуации. Таким образом, позиция поддержки если и будет ими выражена, то скорее не по внутренней мотивации, а под влиянием внешнего стимула.
Судя по полученным ответам, можно полагать, что студенты в большей мере подготовлены к однократным социальным действиям, чем к последовательному и обязывающему взаимодействию с инвалидами. При этом лично сталкиваться с ситуациями негативного отношения к данной группе людей приходилось далеко не всем (41% первокурсников и 52% старшекурсников). Следовательно, около половины опрашиваемой выборки либо не наблюдали такие ситуации в жизни, либо не видели в этом негатива. Это противоречит тому факту, что 91% первокурсников и 100% старшекурсников утвердительно ответили на вопрос о возможности установления дружеских отношений с депривационно зависимыми людьми. Дружба предполагает эмпатийность отношений, а уязвимость людей с инвалидностью достаточно высока. Казалось бы, как можно не замечать недружелюбных ситуаций, которые сопровождают инвалидов постоянно?
Противоречие между этими двумя ответами исчезает только в том случае, если предположить, что в своих рассуждениях респонденты сознательно или неосознанно допускали подмену понятий. Вспомним, что в ответах на первый блок вопросов от 23% (I курс) до 58% (IV курс) студентов легко экстраполировали понятие «человек с ОВЗ» на себя. Обсуждая установление дружеских отношений с инвалидом, ни один из опрошенных не выбрал вариант «невозможно», но варианты «легко» и «возможно» распределились в следующей пропорции. Среди первокурсников доминировала установка «возможно» (72%), в то время как у старшекурсников распределение было практически равным (52%/48%). Отмеченная выше тенденция вновь дает о себе знать. Чем ближе становятся профессиональные будни, тем проще устанавливаются рабочие контакты, в которых физические особенности и недостатки не играют такой роли, как в атмосфере студенческих вечеринок. Рабочие контакты помогают сокращать межличностную дистанцию до дружеского общения, которое в свою очередь помогает в работе. Эти результаты согласуются с данными других исследователей [11, 12]. Установлено, что у обычных студентов приоритет имеет такая социальная ценность, как независимость от социальных партнеров, в то время как у студентов с ОВЗ, а особенно с инвалидностью, это соотношение инвертируется.
Таким образом, у студентов выявлены несоответствие между формальным знанием и пониманием дефиниции «человек с ОВЗ», расширительное толкование этой категории и экстраполяция соответствующих качеств на себя. Это повышает социальный барьер, мешающий пониманию специфических особенностей людей с депривациями, не мотивирует студентов к адаптивному поведению в инклюзивной среде, а напротив, формирует завышенные ожидания. Люди с инвалидностью не могут оправдать эти ожидания, что затрудняет деловые коммуникации и препятствует формированию взаимной готовности к инклюзивным взаимодействиям.
При анализе результатов опроса по третьему блоку, объединенному тематикой социального равноправия и справедливости, было интересно оценить степень совпадения или отклонения от ментальных стереотипов. В соответствии с ожиданиями большинство студентов обеих возрастных групп (68% первокурсников, 93% старшекурсников) одобрительно оценили спортивные занятия людей с ОВЗ или инвалидностью и практически в той же пропорции выразили намерение обратиться к таким людям за помощью, если они заведомо лучше владеют предметом (73% первокурсников, 94% старшекурсников). Выбор ответов на вопрос «Чему учит общение с инвалидами» должен был косвенно охарактеризовать баланс между альтруизмом («учит добру и терпению») и жестким прагматизмом («учит ценить свою жизнь») в психологическом портрете респондентов. Из результирующего распределения видно, что у старшекурсников эти нравственные принципы в целом уравновешены (48% и 52% соответственно), тогда как у первокурсников было декларировано преобладание альтруистических регулятивов (59% и 32% соответственно). В целом все полученные ответы лежали в плоскости фундаментальных морально-этических норм общественной жизни.
Последний, четвертый блок вопросов был объединен темой социальных привилегий, которая периодически появляется в публичных дискуссиях в связи с обеспечением равного доступа к социальным благам, в первую очередь к получению образования и профессии. Ответы на вопрос, дает ли инвалидность право на социальные привилегии в обучении, ожидаемо разделились, но в неожиданной пропорции: большинство было убеждено в наличии таких прав при значительной доле противоположных мнений (32% – первокурсники, 40% – старшекурсники). Логично предположить, что, как и в случае с дефиницией «ОВЗ», имеют место нечеткое разделение и подмена понятий «льготы» (законное частичное либо полное освобождение от каких-либо правил) и «привилегии» (исключительное право). Очевидно, что при подготовке профессиональных кадров этим вопросам необходимо уделять особое внимание в силу их социальной значимости, дискуссионного характера и особой подверженности персонификации. Достаточная осведомленность о наличии житейских проблем у инвалидов (первокурсники – 50%, старшекурсники – 68%) дает основания оценивать защиту их прав как оправданную норму (первокурсники – 68%, старшекурсники – 95%). Создание доступной среды для инвалидов критично оценено респондентами как единичные и недостаточные меры государства (первокурсники – 59%, старшекурсники – 62%). В то же время значительное число опрошенных высказались в пользу дифференцированной образовательной среды для людей с нарушениями здоровья, хотя и не путем пространственной изоляции, а с помощью административных механизмов, в частности индивидуальных учебных планов и др. (первокурсники – 55%, старшекурсники – 71%).
Выводы
1. Судя по результатам анкетирования, общий уровень подготовленности студентов к инклюзивным реалиям нельзя характеризовать как достаточный. Имеющийся уровень эмпатийности, рациональный баланс альтруизма и прагматики позволяет студентам повышать подготовленность к эффективному взаимодействию в инклюзивной среде.
2. Выявлено несоответствие между формальным знанием и пониманием дефиниций «человек с ОВЗ», «льготы», «привилегии», что затрудняет адаптивное поведение и снижает подготовленность к инклюзивным реалиям.
3. Студенты воспринимают инвалидов как социальную нагрузку и объект для жалости, но не как социального партнера. Общая нацеленность на их поддержку скорее будет проявлена не по внутренней мотивации, а под влиянием внешних стимулов.
4. Студенты в большей степени готовы к одноразовым социально значимым поступкам, чем к длительному и обязывающему взаимодействию с инклюзивными партнерами. Коммуникативные барьеры могут и должны преодолеваться там же, где возникают, – в сфере человеческих отношений.
Библиографическая ссылка
Лесовская М.И., Владимцева Т.М. ПОДГОТОВЛЕННОСТЬ СТУДЕНТОВ АГРАРНОГО УНИВЕРСИТЕТА К ИНКЛЮЗИВНЫМ КОММУНИКАЦИЯМ // Современные проблемы науки и образования. – 2019. – № 1. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=28539 (дата обращения: 26.04.2024).