Кроме своих непосредственных обязанностей, Колычев использовался во всевозможных государственных делах. Так, Петр поручал ему выполнение дел различной важности: от наблюдения за постройкой судов на воронежской верфи до отлавливания «разных родов птиц и зубрей» и присылки их в Петербург.
Так, например, относительно первого высказывания отметим, что 23 ноября 1708 г. Петр I в письме С.А. Колычеву указал следующее: «... на Воронежъ, на Елецъ и по другимъ городамъ, где есть кузнецы, ... вели сделать не мешкавъ петьдесятъ тысячъ паръ переднихъ подковъ; и что будетъ напередъ сделано, то не мешкавъ и посылать во армию тасячъ по десяти и больше с гвоздьми...»[15, с. 2]. А 25 мая 1709 г. Петр велел «... не мешкавъ леса, которые приготовлены на корабельное строение, свозить все въ Тавровъ, или ближе къ Таврову, и положить въ удобныхъ местахъ. Сие зело нужно; понеже вновь корабельнаго строения будетъ много; а сколько лесовъ есть готовыхъ, и о томъ дай намъ знать, и на сколько ихъ кораблей будетъ»[15, с. 5]. Или же в письме от 19 июня 1709 г. Петр просит: «Пришли въ Белгородъ ныне не мешкавъ съ Воронежа новаго привозу пороху пушечнаго двести, мушкетнаго пять сотъ, ручнаго триста, всего тысячу пудъ» [15, с. 6]. 24 июня 1709 г. Петр I велит следующее: «... сделать противъ посланныхъ при семъ образцовъ восемь тысчъ лопатокъ, да три тысячи кирокъ... и пришли оныя не мешкавъ сюда въ армию,... также... порохъ вышли въ Белгородъ не мешкавъ» [15, с. 7].
Поручения, не связанные с Северной войной, Степан Андреевич также выполнял с не меньшей долей ответственности. 17 ноября 1716 г. Колычеву велено «... сыскать зубрей (или дикихъ быковъ) пять, или шесть, въ томъ числе изъ старыхъ хотябъ один, или два были поиманы, дотальные молодые, и пришлите оныхъ такожъ въ Питербургъ»[15, с. 74]. И к этому поручению Степан Андреевич подошел основательно, о чем свидетельствует следующее письмо, написанное в 1717 г. Петром I: «Государь мой Степан Андреевич! Пред симъ посланъ къ вамъ указъ о прииске на Украйне всякихъ птицъ и зверей, и хотя вы ответствовали, что искать велели, а по се время еще ничего не выслали, и для того доношу вамъ, не извольте въ томъ оплошиться, и что сыщется птицъ и зверей, о томъ меня извольте уведомить» [15, с. 76-77].
По всей вероятности, С.А. Колычев все поручаемые дела исполнял в высшей степени исправно, чем обрел большое расположение царской фамилии.
О хорошем отношении Петра Великого к Степану Андреевичу свидетельствует письмо от 9 июля 1709 г., собственноручно написанное ему Петром после Полтавской победы: «Господинъ Колычевъ! Объявляемъ вамъ, что... вся неприятельская армия намъ чрезъ помощь Божию в руки досталась, которою въ свете неслыханною викториею вамъ поздравляемъ, и прошу объявить товарищамъ Нашимъ и прочимъ» [15, с. 8-9]. Однако Петр I не только известил Степана Андреевича о победе собственноручным письмом, но еще и прислал ему при этом случае почетную шпагу [17, с. 83]. Да и царица Екатерина Алексеевна также лично благодарила С.А. Колычева «за труды», послав его сыну «три аршина парчи за камзол»[15, с. 70].
В 1714 г. Степану Колычеву пришлось выступить и в роли пограничного комиссара, уполномоченного по разграничению земель с Турцией [1].
Преданность Степана Андреевича Петру I проявилась и в «деле царевича Алексея», в1718 г. Колычев С.А. подписался под приговором царевичу Алексею Петровичу.
Однако, несмотря на столь благоприятное отношение Петра I к Колычеву, им неоднократно был и недоволен Петр. Так, «в 1714 г. над головой Степана Андреевича спустились первые тучи. Негаданно получило огласку подметное письмо, в котором вице-губернатор обвинялся в «преступлении указов» и «претеснениях народа». Тогда ситуация разрешилась для С.А. Колычева благополучно: в Петербурге удовлетворились какими-то его разъяснениями и закрыли дело» [18]. В 1715 г. С.А. Колычева вновь подозревали в злоупотреблениях: ему «инкриминировались три эпизода: 1) неисполнение указа о конфискации татарских деревень; 2) упущения по взысканию налогов и 3) незаконное изъятие у крестьян на личные нужды «сена многова числа»[18]. Расследовать дело Колычева стали только в 1717 г., к трем указанным эпизодам добавились еще два: «обвинения в организации «неуказных» денежных и излишних провиантских сборах» [18]. Степан Андреевич не только устоял и в этой сложной ситуации, но и получил еще одно ответственное поручение.
В 1721 г. Колычев был отправлен в Москву для «смотра и разбора... всехъ Царедворцевъ и Дворянъ всякаго звания и отставныхъ Офицеровъ, и которые у делъ, кроме Сибири и Астрахани...»[11].На Степана Андреевича Колычева пал выбор Петра соответственно и при составлении списка кандидатов на впервые учреждаемую важную государственную должность - герольдмейстер. Выбор Петра вполне оправдан: Степан Андреевич Колычев не только являлся преданным сподвижником, но и заведовал смотрами и проверкой списков служилых дворян.
28 января 1721 г. сенаторы и коллежские члены «балатировали по указу» от 18 февраля 1720 г. («когда сойдутца для онаго, тогда надлежитъ выслушать дело, о чемъ имеютъ бросать балы...») [21, с. 233-236] кандидатов, названных царем:
«Кирила, Алексеевъ сын, Нарышкинъ;
Василей, Федоров сынъ, Салтыковъ;
Михаила, Васильевъ сын, Сабакин;
Князь Никита, княж Михайловъ сынъ, Жировой Засекинъ;
Степанъ, Андреев сын, Колычов;
Андрей, Матвеевъ сын, Апраксин;
Князь Федоръ, княж Михайлов сын, Волконской.
Изъ сихъ надлежит быт двум, одному герольдмейстеру, другому рекетмейстеру...»[19, с. 236].
Результаты голосования показали, что за С.А. Колычева проголосовали большинство сенаторов.
Таким образом, Колычев оказался в новой должности с начала февраля 1721 г., но, видимо, не спешил ее занять, так как прибыл в столицу из Воронежа только в июне 1721 г. Как свидетельствуют документы, ему сразу же пришлось приступить к организации проведения смотров: «всего Государства всемъ Царедворцамъ и Дворянамъ всякаго звания и отставнымъ офицерамъ, которые у делъ, кроме Сибири и Астрахани, быть въ Москву, или въ Санктпетербургъ..., а которые... не у делъ..., и темъ всемъ прежние списки, которые есть при Сенате, отдать Стефану Колычеву; а которыхъ при Сенате сисковъ нетъ: и такие именные списки прислать къ нему изъ Губерний и Провинций..., по посланнымъ отъ него Колычева указамъ, быть послушнымъ. И для того послать его Колычева къ Москве, и тамъ ему..., всехъ техъ Дворян,... пересмотреть и росписать къ деламъ годныхъ и негодныхъ...; а потомъ ехать ему изъ Москвы... въ Нижний, въ Казань,... и сказать всемъ имъ указъ подъ лишениемъ живота»[5]. Последующие указы о явках на смотры называют Колычева лицом, непосредственно отвечающим за смотры: «... всемъ Царедворцамъ и Дворянамъ всякаго звания... прежде ... смотра явиться... и приезды свои записывать у Стольника Степана Колычева»[10, 4, 12].
Однако в этих указах С.А. Колычев фигурирует в качестве стольника. Герольдмейстером его называют только с января 1722 г. 12 января 1722 г. был дан именной указ «Об обязанностяхъ Сенатскихъ Членовъ...». В 4 пункте этого указа говорится: «надлежитъ быть при Сенате... Рекетмейстеру, Экзекутору и Герольдмейстеру, или иной какой чинъ, кто бъ Дворянъ ведалъ и всегда представлялъ къ деламъ, когда спросятъ»[7]. Следующие слова, употребленные в указе - «или иной какой чин» - создают впечатление, что появление чина «герольдмейстер» было, видимо, связано с какими-то сомнениями Петра I на этот счет. Следы этих сомнений можно обнаружить в документе от 1 февраля 1721 г. «О правахъ, обязанностяхъ и ответственности каждаго чина, согласно табели о рангахъ»[8, с. 414-418]. Пункт 13 этого документа аналогичен 16 пункту «Табели о рангах». Однако в «Табели о рангах» говорится, «что для сего дела определили мы Герольдмейстера...»[20, пункт 16]. В вышеназванном же документе 1 февраля 1721 г. говорится в неопределенной форме о комиссии, которую «мы впредь къ розыску каждого чину и герба...назначимъ...»[8, с. 417]. Некоторые колебания царя заметны и при утверждении лиц, выбранных на должности рекетмейстера и герольдмейстера. В указе Сенату о назначении на должности Петр I против фамилий Степана Колычева (в герольдмейстеры) и Василия Павлова (в рекетмейстеры) написано: «или не или сим двум переменитца медо себя» (в черновом тексте), в беловом же тексте написано: «или не лутче ли сим двум переменитца между себя»[6, с. 248].
Обязанностью герольдмейстера было иметь ведомости о службе дворян. Герольдмейстер должен был представлять кандидатов на те или иные вакантные гражданские должности, вести учет освободившихся от должности чиновников [9], «публиковать, ежели кто былъ въ какихъ винахъ, и за то публично наказаны, и въ катаржной работе были, и освобождены, а прощения не получили»[3]. В числе дополнительных дел на герольдмейстера возлагалась обязанность учредить «краткую школу», в которой бы дворянские дети обучались «экономии и гражданству». По этому вопросу он обращался в Сенат, но результат неизвестен[14, с. 219]. Также герольдмейстеру поручалось заносить в дворянские списки тех военных, которые дослужились до обер-офицерства, но при этом не имеющие дворянского происхождения. И наконец, еще одной обязанностью герольдмейстера стала проблема составления гербов, т.е. посмотреть, что можно сделать по вопросу введения дворянских гербов.
На должности герольдмейстера послужной список С.А. Колычева не завершился. 17 апреля 1722 г. Степан Андреевич был определен в президенты Юстиц-Коллегии: «Понеже по выбиранию балатированием въ Юстиц-Коллегию в президенты баловъ более положено на Степана Колычева, того для по окончании нынешняго генералного смотру дворянъ определите въ Ю стицъ-Коллегию президентомъ ево, Колычева, а к герольдмейстерским деламъ определите полковника Ивана Плещеева» [2, с. 253].
Однако летом 1722 г. вновь было возобновлено «дело С.А. Колычева» [18]. Следует отметить, что и на этот раз Колычев устоял, видимо, его личная преданность государю была выше небольших злоупотреблений. 28 января 1725 г. скончался Петр I, а 9 февраля Екатерина I назначила Степана Колычева генерал-рекетмейстером при Сенате [16]. Судебные разбирательства в отношении Степана Андреевича завершились.
Вмае 1725 г. С.А. Колычев опять был отправлен главным комиссаром по разграничению земельс Турцией, а в августе 1725 г. - на китайскую границу, чем и занимался до 1727 г. При Петре II и Анне Ивановне находился на службе при дворе, о чем практически не сохранилось свидетельств, и по его личной просьбе отпущен в отставку.
В целом послужной список Степана Андреевича подробно написан в предисловии к «Письмам государя императора Петра Великого к Степану Андреевичу Колычеву и ответы его на оные», опубликованные в 1785 г.:
«Въ 1696 году при Государе Императоре Петре Великомъ взятъ ко двору, и посыланъ имъ Государемъ въ Европейския государства съ данной ему путевой грамотой; по возвращении былъ ближнимъ Стольникомъ. Потомъ въ 702 взятъ въ Гвардию въ Семеновской полкъ Капитаномъ, и 704 году при взятье Нарвы, где раненъ въ ногу, а после былъ при Дворе ближнимъ Стольникомъ, и наконецъ 707 году определенъ Государемъ Петромъ Первымъ въ Вороонежъ Оберъ-Комендантомъ; а въ 708 году пожалованъ Вице-Губернаторомъ Воронежскимъ и Азовскимъ, где былъ 709, и 710, и 711, и 712. Препоручено ему было... корабельное строение...; а въ 713 посыланъ главнымъ Коммисаромъ разграничивать Турецкую границу; въ 1721 году, Августа 30 дня, повелено ему было имяннымъ указомъ делать разборъ дворянъ при Сенате, где и книга дворянскихъ родовъ; а съ которыхъ Губерний именно: Московской, Азовской, Смоленской, Киевской, Архангело-городской, Нижегородской и Казанской.
Въ 725 году при Государыне Императрице Екатерине Алексеевне отъ Сената былъ определенъ на границу Китайскую главнымъ же Коммисаромъ, где и велъ границу отъ Кяхты въ Западную сторону, и кончилъ разграничивания въ 727 году, Октября 27 дня; а въ 728 изъ вышеписанной коммисии возвратился въ Москву.
При Императоре Петре Второмъ былъ при Дворе.
При Государыне Императрице Анне Иоановне былъ у Двора.
И наконецъ по прозьбе его за раною въ ноге былъ отставленъ въ чистую отставку» [15].
Итак, можно заключить, что Степан Андреевич Колычев являлся не только видным государственным деятелем первой четверти XVIII в., но и являлся честным, компетентным, преданным своему делу чиновником. Продвижение Степана Андреевича по карьерной лестнице не было связано с его знатным происхождением (хотя таковое у него имелось), а напрямую зависело от его личных качеств. Отметим и немаловажный факт, характерный для большинства чиновников высших и центральных органов власти в России в XVIII в.: из службы военной переходили на государственную службу. Степан Андреевич Колычев также не был исключением. Не избежал С. А. Колычев некоторых злоупотреблений на государственной службе, но по всей вероятности преданное отношение к делу и спасло его от карательного меча правосудия. В целом отметим, Степан Андреевич Колычев являлся тем образцом российского бюрократа, который хотел взрастить Петр I.
Рецензенты:
Сорокин Ю.А., д.и.н., профессор кафедры дореволюционной отечественной истории и документоведения ФГБОУ ВПО «Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского», г. Омск.
Максименко Л.А., д.филос.н., заведующая кафедрой философии ГБОУ ВПО «Омская государственная медицинская академия», г. Омск.