Политика индустриализации, коренизации, национально-государственное строительство в Чечне и Ингушетии способствовала быстрому распространению грамотности и появлению национальной интеллигенции.
В этот период наряду с демократизацией народного образования, уничтожением сословности школы закладывались идеи создания бесклассового общества, коммунистического строя, воспитания идейного человека - активного участника всемирной коммунистической революции.
Одним из необходимых условий социалистической модернизации явилось проведение культурной революции.
В решениях X съезда РКП (б) (март 1921г.) были определены важнейшие направления культурной революции: развитие школьного образования, подготовка национальных кадров квалифицированных рабочих и интеллигенции, развитие печати, расширение сети культурно-просветительных учреждений, ликвидация неграмотности среди взрослого населения, дать образование женщине.
На съезде РКП(б) было принято постановление «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», в котором подчеркивалась необходимость быстрейшего выравнивания уровня отставших народов и центральной России. Достичь этой цели можно было преимущественно за счет помощи русского центра, способствовавшего развитию местной системы образования.
Трудности школьного строительства в Чечне и Ингушетии были связаны с нехваткой учительских кадров, помещений, оборудования, учебников, учащиеся не имели одежды, обуви. Большая часть школ, функционировавших из-за отсутствия помещений открывались при мечетях, преподавали в них те же учителя, что и в религиозных школах.
Школы были небольшими, имели по одному учителю, знавшему только арабскую графику. Абсолютное большинство учащихся составляли мальчики.
Девочек в Чечне училось всего 5 %, между тем, в соседней Северо-Осетинской автономной области в этот период девочки уже составляли около 30 % от общего числа учащихся [8].
В 1925/26 учебном году на 6219 учащихся Чечни и Ингушетии приходилось лишь 440 девочек[6].
Обучение девочек превращалось в важную политическую задачу. На заседании Чеченского отдела народного образования (11октября 1929 г.) было принято решение о раздаче пальто девочкам-горянкам, учащимся школ. Но, в случае ухода их из школ, пальто подлежало возвращению.
В 1930 г. из 45 989 детей школьного возраста обучалось 26 886 человек, из которых 3 881 были девочки. К 1932 г. в Чечне в начальных и семилетних школах было следующее соотношение мальчиков и девочек: [7]
Таблица №1
Соотношение мальчиков и девочек в начальных и семилетних школах Чечни к 1932 г.
|
начальная школа |
семилетняя школа |
||
|
классы |
всего /девочек |
классы |
всего/девочек |
|
1 класс 2 класс 3 класс 4 класс |
4983/1211 2787/432 1733/278 678 /129 |
5 класс 6 класс 7 класс
|
207/84 580/154 289/91
|
Данные таблицы указывают на значительный отсев девочек в старших классах.
В начале 1930 г. процент охвата детей школьного возраста обучением составлял 50,4%, к концу года он составил уже 57,3%. Охват учебой девочек вырос с 0,5 % в 1927 г. до 20% в 1930 г.
С 1930 г. в СССР вводилось обязательное всеобщее начальное образование.
Согласно сведениям Чечобкома ВКП (б) в 1933 г. начальной школой было охвачено 29,9 тыс. или 89,2 %, из них 8,6 тыс. девочек, что составляло 50 % девочек школьного возраста [9].
Завершив введение обязательного начального образования, Чечено-Ингушетия в годы второй пятилетки перешла к осуществлению обязательного семилетнего образования. Ведущим типом школ в городе и рабочих поселках стала школа-семилетка.
На 1 января 1937 г. в республике имелись 355 начальных, неполных средних и средних школ, из них 287 сельских. В них обучалось 100832 человека [5].
Несмотря на значительные усилия, к концу второй пятилетки так и не удалось решить многие проблемы народного образования в Чечено-Ингушетии. Охват детей школьного возраста составлял приблизительно 86%, особенно плохо ходили в школу девочки. В 1936/37 учебном году почти половина девочек в селах не училась.
В целом, национальная школа оставалась школой чтения и письма, и давала элементарные навыки грамоты и счета.
Число девочек, по мере перехода их в старшие классы, резко уменьшалось. Из 19189 девочек, обучавшихся в 5-7 классах сельских школ, осталось к концу 1939/40 учебного года только 4970 человек, т. е. 25 % к общему количеству учащихся этих классов [1].
Борьба за ликвидацию неграмотности взрослого населения была первой и главной задачей культурной революции. Лучшие партийные силы Чечни были мобилизованы на ликвидацию неграмотности среди 120 тыс. человек, в том числе свыше 60 тыс. женщин-горянок [10].
18 июля 1921 г. вышло постановление СНК ГАССР «О ликвидации неграмотности», согласно которому все граждане республики от 14 до 30 лет в порядке государственного принуждения с 1 сентября 1921 г. должны обучаться грамоте на родном или русском языке.
В 1924 г. на II пленуме Ингушского обкома РКСМ по докладу «О работе комсомола в национальной деревне» было обращено большое внимание «на усиление работы комсомола среди учащихся девушек и вовлечение девушек-ингушек в культурные центры-ликпункты, избы-читальни, мастерские кройки и шитья, организацию ячеек только из девушек».
В Постановлении Президиума ЦИК СССР от 13 февраля 1925 г. «О правах трудящихся женщин Советского Востока и необходимости борьбы со всеми видами их закрепощения в области экономической и семейно-бытовой», говорилось о привлечении девочек и девушек, наравне с мужской молодежью, в общие и профессиональные школы, клубы и иные просветительные учреждения.
В 1926 г. по Чечне процент грамотности горянок был в 25 раз, а в Ингушетии - в 9 раз ниже, чем у мужчин. С 1924-1925 гг. местные органы развернули массовое обучение женщин.
В 1928 г. в 8 ликпунктах Чеченской области обучались 194 женщины, в школе I ступени в 1929 г. обучались 888 девушек, в детгородке обучались 28 девочек, в вузах и техникумах в 1928/29 г. обучались 30 горянок [2].
Чечня, несмотря на усилия властей, оставалась самой малограмотной областью в регионе. Количество неграмотных, среди которых необходимо было проводить работу, насчитывало 102 тысячи, из которых свыше 50 % были женщины [3].
19 июля 1929 г. было принято постановление Крайисполкома «О состоянии народного образования среди горянок и националок». В указанном постановлении было предложено «организовать краевые годичные курсы по подготовке горянок в рабфаки и техникумы, расширить сеть профтехобразования, организовать клубы горянок, красные уголки и т. д.
Необходимо отметить, что в те годы вовлечение женщин в работу ликбезов встречало большие трудности. Распространенными были случаи, когда родители, брат или муж запрещали женщинам посещать ликпункты. Против обучения женщин использовались веками укоренившиеся в быту традиции, что учить женщину не нужно.
В связи с этим, большое значение в деле ликвидации неграмотности имела подготовка ликвидаторов неграмотности из числа самих женщин.
Культурная отсталость, почти поголовная неграмотность горянок, являлась основным препятствием их участия в общественной работе в ауле.
Первоочередной задачей практической работы с активом считалась ликвидация неграмотности. Для достижения этой цели Северокавказский крайком ВКП(б) в своей резолюции «О работе среди горянок» (1929г.) предложил политпросвету: а) организовать специальные бригады из грамотного актива горянок для работы их ликвидаторами неграмотности. Крайкому ВЛКСМ дать указания местам о прикреплении грамотных комсомольцев и пионеров к отдельным горянкам для индивидуальной ликвидации неграмотности среди горянок; б) обеспечить выполнение решения Бюро Крайкома о ликвидации неграмотности 50% горянок в текущем году; в этих целях организовывать месячные курсы ликвидаторов неграмотности в национальных областях.
Было предложено увеличить отчисление средств из культфонда на культработу среди горянок до 30 %, направляя эти средства на организацию и расширение клубов и ликпунктов, кооперативных кружков и курсов.
На 1 января 1938 г. в Чечено-Ингушетии оставалось 83-84 тысячи неграмотных (учет далеко не точный). Малограмотных насчитывалось 30 тысяч человек.
Процесс ликвидации неграмотности оказался сложнее, чем виделось вначале. В ликбез были легко втянуты те, кто сам стремился учиться, однако имелись и такие, кто не понимал такой необходимости.
Отделы народного образования направляли женщин-горянок на учебу в рабфаки, на специальные курсы ликвидации неграмотности, на подготовительные группы СПШ, на медицинские курсы.
В 1924-25 гг. в Чеченской совпартшколе обучалось 24 женщины, в Ингушетии в
1927 г. - 30 женщин. В 1925-1929 гг. на различных курсах обучалось 237 чеченок и ингушек.
Всего в 1933 г. в средних и высших учебных заведениях Чечено-Ингушетии обучалось 6883 человек, в том числе 1535 чеченцев, из них 232 женщины.
В 1932 г. в педагогических учебных заведениях обучалось около 90 чеченок и ингушек, что составляло 27 % по отношению к учащимся мужского пола [4].
В те же годы по направлению Отдела народного образования Ингушетии в Ленинградский институт восточных языков на арабское отделение поступили М.К. Куркиев и Д.С. Омархаджаев. Англо-турецкое отделение окончили Н.С. Базоркина и В.З. Кодзоева.
Повышению культурного уровня и политической пропаганды и агитации населения призваны были служить культурно-просветительские учреждения. В республике в 1920-1930 гг. создаются клубы, красные уголки, библиотеки, избы-читальни, театры, музеи, радио, призванные проводить политико-просветительскую и культурно-массовую работу среди населения.
Задачам социалистического преобразования общества служило и искусство.
В начале 1920-х гг. в Грозном и в крупных чеченских селах возникают драматические кружки, которые разыгрывали небольшие пьесы и инсценировки из жизни чеченцев и ингушей: «Многоженство» (Козлова), «Самооборона», «Сыновья муллы» (М. Булгакова) и др.
Первые спектакли в Чечне были показаны еще в 1921 г., когда учительница-чеченка Марьям Исаева поставила детский спектакль «Урожай». Она поставила несколько импровизированных спектаклей. В ст. Ермоловская был поставлен спектакль «Женщина у руля», роли в котором были исполнены сельчанами.
В 1938 г. в республике имелось 3 театра, 14 кинотеатров, 51 стационарная киноустановка, 31 кинопередвижка, 23 радиоузла, 197 изб-читален, 89 массовых библиотек с фондом более миллиона книг, 89 клубных учреждений, работа которых способствовала культурному и духовному росту населения.
Анализ состояния народного образования в Чечне и Ингушетии в 1920-30-е гг. показывает, что, несмотря на издержки, наблюдался рост школ и учащихся в них. Из года в год росло и финансирование народного образования. Школа становилась центром общественно-политической жизни районов, особенно горных.
Национальная школа оставалась школой чтения и письма, и давала элементарные навыки грамоты и счета. Эта ситуация усматривалась в плачевном состоянии педагогических кадров, их низкой квалификации, отсутствием жилья и пр.
Особые трудности были с обучением девочек, особенно в сельской местности. Унифицированный подход к совместному обучению мальчиков и девочек, сталкивался с явным нежеланием посылать девочек в школу. До конца второй пятилетки процент девочек в школах был невысок.
Подводя итоги деятельности по ликвидации неграмотности и малограмотности среди взрослого населения Чечено-Ингушетии нельзя не отметить реальные достижения в этой области. Однако неграмотных и малограмотных еще оставалась половина взрослого населения республики, еще выше процент неграмотных был среди женщин-горянок.
К концу 1930-х гг. республика получила развернутую систему высших и средних специальных учебных заведений, которые могли удовлетворить острый голод в квалифицированных специалистах во многих областях науки и техники.
Предоставление равных возможностей культурного развития и профессионального образования женщин и мужчин открыло перспективу для самореализации многим женщинам-горянкам.
Рецензенты
Дзидзоев В.Д., д.и.н., профессор кафедры новейшей истории и политики России ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова», г. Владикавказ;
Эльбуздукаева Т.У., д.и.н., доцент, заместитель генерального директора по научной работе ГБУК «Национальный музей ЧР», г. Грозный.