На сегодняшний день в исследованиях этого явления фактически доминируют криминологические подходы, хотя появляются и монографии о национальной специфике коррупции, изучаются ее экономические аспекты и используются средства математического моделирования (выделим работы таких авторов, как М.И. Левин, В.М. Полтерович, М.Л. Царик). Масштабные исследования коррупции как системного социального явления, обусловленного состоянием ценностно-нормативной и институциональной подсистем переходного российского общества, отсутствуют. Данное исследование представляет собой попытку использования социологического подхода, который позволяет за отдельными фактами коррупции видеть социальные практики и социальные сети, связать в одно целое поведение людей и организованных систем, и тем самым делатентизировать коррупцию, создать эффективную систему профилактики и борьбы с ней [1-6].
Социологический подход к пониманию сути коррупции обнаруживает более широкие горизонты ее научного анализа и позволяет перейти от рассмотрения частных преступных практик к описанию коррупции как масштабной, интегрированной и социально опасной системы. Методология перехода сводится к поэтапному последовательному воссозданию следующих моделей коррупции: 1) как типа индивидуального поведения должностных лиц, 2) как совокупности социальных практик, складывающихся в определенном общественном сегменте, опирающихся на определенный набор социальных представлений, ценностных ориентаций и формирующих коррупцию как нормативную модель поведения, 3) как свойства социальной системы управления, 4) как особого типа социальной системы, существующий параллельно системе легального государственного управления [1; 5; 6].
Социальные характеристики и типология бюрократии коррелируют с выделением западного и восточного типов коррупции. Для рациональной западной бюрократии коррупция выступает рациональной формой решения экономических проблем, для иррациональной восточной - стилем жизни и традиционной формой делового взаимодействия. Для западной бюрократии наиболее распространенными инструментальными формами коррупционного взаимодействия выступает взятка и коммерческий подкуп. Коррупционный стиль иррациональной бюрократии порождает многообразие форм коррупционных преступлений и приспосабливает демократические практики к реализации частных интересов. Таким образом, коррумпированность бюрократии не следует оценивать только в категориях дисфункции и деформации. За стилем коррупционной деятельности и поведения, за спецификой коррупционных социальных связей необходимо видеть состояние ценностно-нормативной и институциональной подсистем общества [1].
Результаты проведенного социологического исследования показывают, что для большинства респондентов понятие «коррупция» неразрывно связано с такими явлениями, как взяточничество (об этом заявило 76,3% опрошенных граждан), использование должностного положения в личных, корыстных интересах (61,4%), подношение подарков должностным лицам (54,4%), а также использование благоприятных межличностных отношений для получения доступа к общественным ресурсам (49,1%).
В качестве основного источника информации о фактах коррупции для большинства граждан РФ, принявших участие в исследовании, являются заявления и мнения СМИ (69,3%), далее следует информация, полученная в Интернете (61,4%), и заявления правоохранительных органов (38,6%). Собственными вариантами респондентов были: «опыт знакомых», «общение с окружающими» и «все вышесказанное».
Главной причиной распространения коррупции основная часть опрошенных считает «нежелание граждан противостоять проявлениям коррупции» (71,9%), из чего можно заключить, что коррупция для участников исследования не является каким-то неизбежным, объективным явлением, а, напротив, респондентами осознается доля ответственности самих граждан, нередко инициирующих и поддерживающих данную негативную социальную практику собственными действиями.
Вопрос о том, в каких сферах повседневной жизни респондентам приходилось решать свои проблемы путем дачи взяток или оказания различного рода услуг должностным лицам, позволил выявить наиболее проблемные, по мнению опрошенных, области социальных отношений. Ими оказались: здравоохранение (27,2%), решение проблем с ГИБДД (15,8%), устройство ребенка в детский сад (14,9%), поступление и обучение в колледже, техникуме, вузе (14%). Наименее «коррупционными», по данным исследования, оказались: решение коммунальных вопросов, решение вопросов в налоговой службе, оформление паспорта, решение вопросов в прокуратуре. При этом более трети респондентов (36%) заявили, что такого опыта не имеют.
В качестве инициатора коррупционных действий чаще всего выступали сами респонденты (36%) и значительно реже должностное лицо (16,7%) или третьи лица (6,1%), а 41,2% опрошенных граждан, по их словам, такого опыта не имеют.
В качестве основной причины такой ситуации можно рассматривать тот факт, что, по мнению большинства опрошенных, имевших такой опыт, «без этого невозможно решать личные проблемы» (21,9%) либо «этого можно избежать, но со взятками все получается гораздо быстрее и качественнее» (20,2%). Можно предположить, что данная социальная практика глубоко укоренилась в сознании части опрошенных и расценивается ими как вполне адекватная реалия жизни. Не имеют подобного опыта 37,7% участников исследования.
В то же время основными последствиями коррупции, по мнению большинства участников опроса, являются однозначно негативные явления: «рост преступности» (69,3%), «потеря доверия граждан к государству и, как следствие, пренебрежение к законности, что подрывает саму основу государства» (61,4%), а также «подрыв экономики» (55,3%). Обнаруживается конфликт: с одной стороны, для части респондентов коррупционные действия являются способом более эффективно решать повседневные проблемы, с другой - ими признается явно деструктивное влияние такой практики на социальную жизнь.
Большинство опрошенных граждан предпочли бы сообщить о фактах коррупции в СМИ (48,2%), что подтверждает доверие респондентов к СМИ как к «четвертой власти». Далее следуют МВД (35,1%), ФСБ (28,1%), прокуратура (23,7%). Около трети опрошенных (31,6%) предпочли бы никуда не сообщать.
В качестве собственных вариантов были высказаны такие мнения, как «бестолку», «никуда, все знают», «сама решаю свои проблемы».
Принятые государством меры по борьбе с коррупцией за последние 2 года большинство участников исследования оценило как «неэффективные» (57,%), в то время как эффективными их сочло лишь 14,9% респондентов. Принятые в Пензенской области меры неэффективными расценили 35,1% опрошенных.
Большинство участников опроса составили женщины - 55,3%. В возрастном составе преобладает молодежь: около трети респондентов (29,8%) не достигли еще 25 лет, и еще 22,8% составляют те, кому 25-30 лет.
Социальный состав участников опроса следующий: 34,2% - государственные и муниципальные служащие, 15,8% - студенты, 13,2% работники социальной сферы.
В качестве вывода по результатам проведенного социологического исследования можно заключить, что для большинства респондентов понятие «коррупция» неразрывно связано с такими явлениями, как взяточничество, использование должностного положения в личных интересах, а также использование благоприятных межличностных отношений для получения доступа к общественным ресурсам.
Исследование выявило противоречие в сознании части респондентов в отношении такого явления, как коррупция. С одной стороны, коррупционные действия являются способом более эффективно решать повседневные проблемы, а с другой стороны, опрошенными признается негативное влияние такой практики на социальную жизнь. Данное противоречие имеет глубинные основания.
В качестве одного из первых шагов на пути к его разрешению можно рассматривать тот факт, что главной причиной распространения коррупции основная часть респондентов считает «нежелание граждан противостоять проявлениям коррупции». Этим признается двусубъектная природа такого рода отношений и частичная ответственность за их распространение самих граждан. При этом важно отметить, что около трети опрошенных заявили, что подобного негативного опыта не имеют.
Рецензенты:
Воробьев В.П., д.соц.н., доцент, профессор кафедры «Государственное управление и социология региона», Пензенский государственный университет, г. Пенза;
Найденова Л.И., д.соц.н., доцент, профессор кафедры «Педагогика и психология», Пензенский государственный технологический университет, г. Пенза.