В жизни каждой женщины наступает климактерический период, который, с одной стороны, представляет собой нормальный физиологический процесс, а с другой – является критическим периодом. Причиной этого служит инволюционная гормональная перестройка, способствующая развитию целого ряда расстройств, что значительно ухудшает общее самочувствие и снижает качество жизни данной когорты населения. Вследствие развития во время и после наступления менопаузы гипоэстрогении могут возникнуть дислипопротеидемия и интенсификация процессов перекисного окисления липидов (ПОЛ) [1], что при недостаточной работе системы антиоксидантной защиты организма способствует развитию окислительного стресса, вовлекающегося в патогенез целого ряда патологических процессов [2, 3]. К настоящему времени дискутируется вопрос о развитии окислительного стресса с возрастом, что связано с неоднозначностью результатов исследований по данному вопросу, в том числе и на женщинах менопаузального возраста [4- 6].
Цель работы – оценка параметров липидного профиля и процессов липопероксидации у женщин в разных фазах климактерического периода.
Материалы и методы исследования
В исследовании в качестве добровольцев приняли участие 82 женщины, проживающие в г. Иркутске. Каждая женщина подписала информированное согласие на участие в проводимом исследовании, протокол которого был одобрен Комитетом по биомедицинской этике ФГБНУ НЦ ПЗСРЧ.
Результаты клинико-анамнестического обследования позволили разделить обследуемых на три группы:
– контроль (n=37). Критериями включения в группу контроля явились репродуктивный возраст (19–44 года) и регулярный менструальный цикл. Среднее значение возраста в данной группе составило 26,31±0,27 лет, индекс массы тела (ИМТ) 23,34±1,21 кг/м2;
– перименопаузальный период (n=19). Среднее значение возраста в данной группе составило 49,08±2,84 лет, ИМТ – 27,18±4,58 кг/м2;
– постменопаузальный период (n=26). Среднее значение возраста в данной группе составило 57,16±1,12 лет, ИМТ – 27,96±3,57 кг/м2.
При проведении исследования были использованы следующие критерии исключения: заболевания эндокринного генеза, ожирение, обострение хронических заболеваний, применение комбинированных оральных контрацептивов в группе женщин репродуктивного возраста, применение заместительной гормональной терапии в группах пери- и постменопаузы, преждевременная ранняя менопауза, хирургическая менопауза.
Выраженность климактерического синдрома определялась количественной оценкой с использованием модифицированного менопаузального индекса Купперман–Уваровой (1983). Полученные результаты представлены на рисунке 1.
Рис. 1. Сравнительная оценка тяжести климактерического синдрома между обследуемыми группами
Забор крови для исследования липидного профиля и процессов липопероксидации осуществляли из локтевой вены в раннее утреннее время, натощак. У женщин, включенных в контрольную группу, забор крови осуществляли с 3-го по 8-й день менструального цикла. Параметры липидного обмена определяли согласно рекомендациям В.С. Камышникова (2009) на анализаторе BTS-330 (Испания) с использованием коммерческих наборов Bio Systems (Испания). Субстратное обеспечение процессов липопероксидации и содержание продуктов ПОЛ определяли согласно стандартным методикам [2] на спектрофлюорофотометре «Shimadzu RF-1501» (Япония) и спектрофотометре «Shimadzu RF-1650» (Япония).
Статистическая обработка данных была проведена с использованием программы «Statistica 6.1». Оценка на нормальность распределения количественных признаков показала неправильное распределение, вследствие чего для анализа различий между группами были применены непараметрические критерии, а именно Mann–Whitney Test; Kolmogorov–Smirnov Two-Sample Test; Wald – Wolfowitz Runs Test.
Результаты исследования и их обсуждение
Результаты исследования состояния липидного обмена у женщин в зависимости от фазы климактерического периода представлены на рисунке 2.
У женщин перименопаузального периода по сравнению с группой контроля отмечено повышение содержания в сыворотке крови концентраций ТГ на 90% (р<0,05) и ХСЛПОНП на 110% (р<0,05). В постменопаузальном периоде по сравнению с контрольной группой выше содержание ОХС на 32% (р<0,05), ТГ на 128% (р<0,05), ХСЛПНП на 46% (р<0,05) и ХСЛПОНП на 155% (р<0,05). Наравне с этим у женщин в постменопаузе по сравнению с группой перименопаузального периода отмечено более высокое содержание ОХС и ХСЛПНП (на 22% (р<0,05) и 40% (р<0,05) соответственно).
Полученные в ходе проведенного исследования результаты согласуются с данными J.F. Machi с соавт. (2016), которые в эксперименте на крысах показали максимальное содержание ОХС и ХСЛПНП как в позднем перименопаузальном периоде, так и в ранней постменопаузе. Более того, исследователями был продемонстрирован высокий уровень ТГ, свидетельствующий о постепенном их повышении в процессе репродуктивного старения женского организма [7]. Это может быть следствием развивающегося при наступлении
Рис. 2. Показатели липидного обмена в сыворотке крови женщин репродуктивного возраста и в климактерическом периоде
Примечание: * – статистически значимые различия по сравнению с контролем, – [C1] статистически значимые различия между пери- и постменопаузой.
менопаузы дефицита эстрогенов, приводящего к изменению функции щитовидной железы и увеличению содержания андрогенов и лептина [1]. В исследовании на человеке также было продемонстрировано повышение уровня ОХС и ХСЛПНП как в перименопаузе, так и в постменопаузе при снижении уровня ХСЛПВП. При этом уровень ТГ не отличался от значений репродуктивного возраста [5]. Анализ содержания ХСЛПВП при репродуктивном старении женского организма показал неоднозначность полученных к настоящему времени данных. Так, одни результаты свидетельствуют о постепенном снижении данной фракции холестерола в постменопаузе [5], другие демонстрируют постепенное увеличение их уровня в период между пременопаузой и поздней перименопаузой с последующим снижением в постменопаузальном периоде [8]. Повышенное значение КА у женщин в постменопаузе может свидетельствовать о возможном риске развития заболеваний сердечно-сосудистой системы в данной фазе климактерия. Согласно анализу медицинской документации частота сердечно-сосудистой патологии у женщин в данном исследовании составила 22,9%, что статистически значимо выше по сравнению со значениями контроля.
Выявленные нарушения липидного обмена у женщин в климактерическом периоде способствуют интенсификации процессов ПОЛ. В ходе настоящего исследования было выявлено значимое увеличение уровня субстратного обеспечения процессов ПОЛ как в перименопаузе, так и в постменопаузе (на 27% (р<0,05) и 47% (р<0,05) соответственно) по сравнению с женщинами репродуктивного возраста (рис. 3). При этом в перименопаузе выявлено снижение содержания вторичных продуктов липопероксидации КД-СТ на 46% (р<0,05) и повышение содержания ТБК-АП на 25% (р<0,05), а в постменопаузе – повышение содержания ДК на 27% (р<0,05) при уровне высокотоксичных ТБК-АП, равном контрольным значениям. При сравнении показателей ПОЛ между фазами климактерического периода статистически значимые различия выявлены в более высоком содержании КД-СТ (на 100% (р<0,05)) и меньшем содержании ТБК-АП (на 22% (р<0,05)) у женщин в постменопаузе по сравнению с перименопаузальным периодом.
Рис. 3. Субстратное обеспечение и продукты ПОЛ в сыворотке крови женщин репродуктивного возраста и в климактерическом периоде
Примечание: * – статистически значимые различия по сравнению с контролем, – статистически значимые различия между пери- и постменопаузой.
Выявленные в ходе проведенного корреляционного анализа функциональные взаимосвязи прямой направленности между показателями липидного профиля и процессов ПОЛ свидетельствуют о физиологичности как липидного обмена, так и процессов липопероксидации, однако потеря корреляций между субстратами с Дв.Св. и ХСЛПОНП, а также ТГ в группе постменопаузальных женщин свидетельствует о нарушении липидного метаболизма с возрастом (табл. 1).
Таблица 1
Функциональные взаимосвязи между параметрами липидного профиля и процессов ПОЛ в исследуемых группах
|
Корреляционная связь |
Контроль |
Перименопауза |
Постменопауза |
|
ОХС – ТГ |
+0,64 |
+0,42 |
+0,48 |
|
ОХС – ХСЛПОНП |
+0,51 |
+0,42 |
+0,48 |
|
ОХС – ХСЛПНП |
+0,89 |
+0,85 |
+0,96 |
|
ТГ – субстраты с Дв.Св. |
+0,49 |
+0,44 |
|
|
ТГ – ДК |
+0,58 |
+0,38 |
|
|
ХСЛПОНП – субстраты с Дв.Св. |
+0,49 |
+0,44 |
|
|
ХСЛПОНП – ДК |
+0,58 |
+0,38 |
|
|
Субстраты с Дв.Св. – ДК |
+0,77 |
+0,83 |
+0,85 |
|
Субстраты с Дв.Св. – КД-СТ |
+0,57 |
+0,52 |
+0,53 |
|
ДК – КД-СТ |
+0,67 |
+0,53 |
+0,34 |
|
КД-СТ – ТБК-АП |
0,78 |
+0,57 |
|
|
ДК – ТБК – АП |
|
+0,52 |
|
Интенсификация процессов ПОЛ у женщин в климактерии может быть следствием не только гипоэстрогении, но и возрастного снижения в организме уровня компонентов системы антиоксидантной защиты, таких как α-токоферол, ретинол, мелатонин [9, 10], что в свою очередь приводит к дисбалансу в системе «перекисное окисление липидов – антиоксидантная защита» и развитию окислительного стресса. В настоящее время дискутируется вопрос о том, какую роль выполняют эстрогены в женском организме при старении. Одними работами продемонстрирована их прооксидантная роль и высказано предположение, что у женщин репродуктивного возраста эстрогены оказывают влияние на NO-синтазу, продуктом действия которой является оксид азота, в то время как у менопаузальных женщин этим продуктом является супероксид в связи с возрастным недостатком предшественника оксида азота – L-аргинина [11]. Об антиоксидантных свойствах эстрогенов свидетельствуют данные, полученные в исследованиях по длительному применению заместительной терапии эстрогенами у женщин постменопаузального возраста [12].
Результаты исследования Abdul-Rasheed O.F. с соавт. (2010) свидетельствуют о повышенном уровне конечных продуктов липопероксидации при переходе от перименопаузы к постменопаузе [4]. Другими исследователями на основании выявленной положительной корреляции между активностью γ-глутамилтрансферазы и содержанием активных метаболитов кислорода у пременопаузальных женщин высказано предположение об их большей восприимчивости к развитию окислительного стресса по сравнению с постменопаузальными [13]. В пользу этого свидетельствуют и результаты исследования V.J. Victorino с соавт. (2013), где у постменопаузальных женщин в сравнении с женщинами репродуктивного возраста показаны более высокий уровень общего антиоксидантного статуса и более низкие уровни продуктов липопероксидации при равных значениях конечных продуктов ПОЛ, нитритов и продуктов окисления белков [6], что согласуется с результатами настоящего исследования. В пользу полученных результатов свидетельствует одно из заключений отечественной научной литературы, по которому в не имеющих возрастных патологических состояний[C2] органах и тканях происходит возрастное снижение активности ферментативных и неферментативных компонентов системы АОЗ, что, возможно, является отражением снижения интенсивности окислительного метаболизма при старении. Однако наличие любого заболевания либо не меняет активности компонентов системы АОЗ, либо способствует незначительному ее повышению, тем самым являясь свидетельством интенсификации свободнорадикальных процессов [14]. При сравнении структуры соматической патологии между группами женщин перименопаузального и постменопаузального периода не было найдено достоверно значимых различий (пищеварительная система – 20,6% и 20,7%; мочевыделительная система – 5,9% и 13,8%; опорно-двигательная система – 11,8% и 13,8%; сердечно-сосудистая система – 26,5% и 34,5%; репродуктивная система – 61,8% и 48,3% соответственно). Следует отметить исследование Подгорновой Н.А. с соавт. (2010), в результате которого на основании анализа параметров процессов липопероксидации у женщин в динамике климактерия был сделан следующий вывод, представляющий собой прогностический критерий тяжести течения климактерического синдрома: если у женщины в перименопаузе отмечаются признаки окислительного стресса, то в постменопаузе она имеет повышенный риск развития климактерического синдрома [15].
Заключение
Проведенное исследование свидетельствует о развитии дислипопротеидемии у женщин по мере прогрессирования климактерического синдрома, что способствует увеличению субстратного обеспечения для процессов липопероксидации с накоплением высокотоксичных ТБК-АП в перименопаузальном периоде.
Исследование выполнено при поддержке Совета по грантам Президента РФ (МК–3615.2017.4).