Статья посвящена выявлению образа Сибири в сибирской и столичной религиозной печати второй половины XIX в. Осуществлено сравнение образов Сибири, формируемых на страницах религиозной периодической печати, как региона, так и европейской части страны.
Периодическая печать со второй половины XIX в. была одним из основных институтов формирования общественного сознания. Изучение представлений о Сибири, конструировавшихся православными религиозными изданиями, способствует выявлению взглядов на регион, транслировавшихся государственной властью и официальной церковью. В последнее время религиозные издания привлекают активное внимание исследователей. Н.Б. Симонова в своей работе рассмотрела специфику освещения торжеств, посвященных столетию победы в Отечественной войне 1812 г. на страницах сибирских епархиальных ведомостей, Н.Н. Морозова на материалах «Тобольских епархиальных ведомостей» выявила особенности освещения политических реалий в церковной периодике [5; 12].
К теме изучения образа Сибири обращаются специалисты разных гуманитарных наук. Изучением коллективных представлений о восточной окраине Российской империи на основе разножанровых исторических источников занимались филологи (В.И. Тюпа, К.В. Анисимов, Е.Н. Эртнер) и историки (А.В. Ремнев, Н.Н. Родигина, А.В. Юдельсон и др.) Филологи при изучении образа Сибири в русской художественной литературе XIX в. описывают Сибирь при помощи бинарных позиций, указывая на их мифологичность и символичность. А.В. Ремнев охарактеризовал представления о Сибири властной элиты Российской империи и доказал влияние этих представлений на внутреннюю политику правительства в отношении региона. Н.Н. Родигина рассмотрела образ Сибири в сознании русских интеллектуалов, используя в качестве основного источника «толстые» журналы, которые в пореформенную эпоху были институтом формирования общественного мнения. По мнению исследовательницы, наряду с автообразом региона, который транслировался зарождающейся региональной интеллектуальной элитой, существовал образ Сибири, создаваемый в Европейской России, согласно которому край мыслился как «другой». А.В. Юдельсон реконструировал образ Сибири как элемент социальной утопии, позволяющей выявлять изъяны в окружающей действительности и планировать действия для смягчения этого противоречия. Однако стоит отметить, что представления о Сибири, транслировавшиеся религиозной периодикой, до настоящего времени остаются на периферии внимания историков.
Как известно, с начала XIX в. Сибирь имела особый статус в составе Российской империи. Как указывает А.В. Ремнев, всю первую половину XIX в. на Сибирь смотрели как на «запасной край», который будет востребован в будущем [8, с. 155]. Богатства Сибири, по мнению некоторых политиков, не всегда компенсировали затраты на развитие региона. Особенно остро этот вопрос встал в связи со строительством Сибирской железной дороги, потребовавшим огромных средств, тогда как эти вложения, по мнению ряда лиц, больше были необходимы «центру» [11, с. 34]. Несмотря на противоречивый образ региона в сознании столичной административной элиты, в изучаемую эпоху шел активный процесс экономического, административного, культурного, ментального «закрепления» Сибири в составе Российского государства.
Авторы религиозной периодической печати второй половины XIX в. считали, что мало было заселить «азиатские» окраины русскими, необходимо было соединить зауральские губернии с Россией и духовными связями, в том числе и посредством распространения православия [8, с. 162]. По их мнению, русский - это человек, прежде всего принадлежавший к православной культуре. Мы разделяем мнение историка С. Глебова, утверждающего, что о «русскости» территории можно было также судить на основе конфессиональных карт [1].
Необходимость укрепления Сибири в составе России заключалась и в защите страны от опасности, исходившей от других цивилизаций: Китая и Японии. Взгляд на Сибирь, особенно на ее восточную часть, как на огромный географический барьер, отделяющий не только Россию, но и весь европейский мир от грозного нашествия «азиатов», бытовавший вплоть до середины XIX в. не потерял своей актуальности и в последующие десятилетия [8, с. 85]. В первую очередь, именно сибиряки направлялись в места военных конфликтов на востоке страны, и победа в них зависела также от силы патриотического чувства. Ввиду этого весьма важно было, чтобы на юго-востоке Сибири осело как можно больше русского населения, которое и создаст прочную базу на случай возможных политических осложнений [15, с. 242].
Задача соединения «духовных уз» населения Сибири и «внутренней» России объяснялась отдаленностью Сибири от Европейской России. Приехав из европейской части России, русский человек оказывался в непривычных условиях жизни, что могло его подтолкнуть на сближение с «инородцами», «раскольниками». Попав же под такое влияние, русский человек мог утратить национальные черты и отдалиться от своей родины и, таким образом, от России [9, с. 60]. Для этого, как пишут «Тобольские епархиальные ведомости», нужна была потребная «пища для души», в том числе и та, которую предоставляла своим читателям религиозная периодика.
Наша задача - выявить образы Сибири, формируемые религиозной периодической печатью «центра» и «периферии».
В работе мы опираемся на идеи конструктивизма (Р. Барта, Б. Андерсона и Л. Вульфа), согласно которым разные «мы-группы», в зависимости от своих целей и задач, конструируют свои образы реальности.
Под образом региона, вслед за Н.Н. Родигиной, мы будем понимать, во-первых, отражение в общественном мнении представлений о регионе, базирующихся на знании о нем, во-вторых, интеллектуальный конструкт, продукт коллективного воображения, который сознательно или самопроизвольно конструировался заинтересованными интеллектуальными или политическими элитами [10, с. 34].
В качестве источника нами была привлечена религиозная периодическая печать второй половины XIX в. В основе отбора периодики лежит территориальный критерий. Сравниваются издания, выходившие на территории Европейской части России и в самом регионе. Региональная печать рассмотрена на примере «Тобольских епархиальных ведомостей», периодическая печать европейской части России представлена «Православным обозрением».
«Тобольские епархиальные ведомости», издавались с 1882 по 1919 г. С 1882 по 1891 г. редактором был протоирей П. Головин, с 1892 по 1901 г. Н. Городков, с 1902 по 1914 г. А. Городков, в 1915 г А. Зырянов, с 1915 по 1917 г. Я. Афанасьев, в 1917 г. З. Поддьяков, с 1918 г. редактором официального отдела был член Епархиального совета Гаврилов, неофициального - священник И. Фокин. С 1882 по 1914 г. «Тобольские епархиальные ведомости» выходили два раза в месяц, с 1915 г. по четыре номера в месяц, с 1918 г. по три номера в месяц. С 1882 по 1916 г. цена составляла 5 р. с пересылкой, в 1917 г. 6 р. с пересылкой, с 1918 г. подписная цена на год составляла 30 р., а на полгода - 15 р.
Данное издание преследовало духовно-просветительские цели и предназначалось не только для лиц духовного звания, но и для «пасомых» Тобольской епархии [7, с. 10]. «Тобольские епархиальные ведомости» включали как официальный отдел, так и неофициальный. В официальном отделе помещалась официальная часть «Церковного вестника», дополненная местными статьями официального характера, например циркулярными предписаниями преосвященных и указами консисторий, сообщениями о служебных перемещениях и вакантных местах по епархиальному ведомству, протоколами епархиальных и окружных съездов, братств, попечительств, семинарий, училищ и т.п. Все это относилось к общецерковным и местноепархиальным постановлениям, распоряжениям и извещениям, которые духовенство должно принимать к исполнению, руководству и к сведению.
Епархиальные ведомости не были оторваны от мирских проблем, они участвовали в общественной, культурной жизни губернии и государства, взаимодействуя не только с духовным сословием, но и с другими слоями местного общества [4, с. 92].
Неофициальная часть представляла текущую хронику епархиальной жизни и служила органом епархиальной публицистики по актуальным местным вопросам. С 1901 г. при «Тобольских епархиальных ведомостях» начал печататься школьный листок.
Религиозный журнал европейской части России в статье представлен «Православным обозрением», который издавался при Казанской духовной академии по распоряжению Святейшего Синода с 1855 г. под редакцией священника Н.А. Сергиевского, впоследствии выходил под редакцией П.А. Преображенского. В первые три года он выходил по 4 книги в год, а с 1858 г. вплоть до закрытия в 1891 г. по 12 экземпляров в год. Цена за годовое издание в Москве 6 р. (с 1870 г. 6.50 р.) и 7 р. серебром с пересылкой в другие города.
По первоначальной программе в него помещались догматические статьи, основанные на священном Писании, учении соборов и св. отцов церкви; истолкования разных текстов св. Писания; объявления о новых сочинениях и т.д. [6, с. V].
Как свидетельствует предпринятый нами содержательный анализ публикаций, образ Сибири, представленный религиозной периодической печатью «центра» и «периферии», отличается друг от друга. В «Православном обозрении» образ региона формируется на основании публикаций миссионерских записок и отчетов духовных миссий. Эти записки носили нередко мемуарный характер. В них миссионеры не только представляли статистические данные о том, например, сколько людей крестили, обучили, сколько построено было церквей и школ, но и личные впечатления от своей деятельности или путешествий.
Миссионеры в своих отчетах и записках описывали Сибирь как дикий и пустынный край. Это вытекало из следующих замечаний миссионеров. Во-первых, указывалось на суровые климатические условия и на трудности, встречающиеся в пути. Путешествия миссионеров нередко происходили так: «Дороги заметало буранами. Кони в ложбинах погружались в снег по шею, и в таком случае нередко доводилось выпрягать их и повозку вести на себе до менее глубокого снега» [2, с. 145]. Путешествовать можно было только зимой или летом, а сами дороги были очень плохого качества. Миссионер Алтайской миссии Василий Вербицкий, описывая свое путешествие, отмечал, что все дороги были плохи и в пути рвалась вся одежда, которую потом зашивали «инородки» нитками из животных жил [3, с. 71].
Во-вторых, отмечалась дикость самой природы и удаленность населенных пунктов друг от друга. Типично следующее описание: «Кроме птиц, от одного улуса до другого никто не встречается; разве еще иногда пугливая серна, или дикая коза с изумлением окинет вас своими выразительными глазами и поскачет в горы» [2, с. 164]. Все это: и трудности пути, и 40-градусную жару, и мошку - миссионеры, как они писали в своих записках, терпели только ради душевного утешения, которое состояло в как можно большем обращении «инородцев» в православие.
В-третьих, описывались особенности местного населения. Характер природы часто переносился и на людей, которые там живут, и если физическая природа была дика и мрачна, то и люди соответствовали ей [2, с. 155].
Таким образом, Сибирь в религиозной печати европейской части страны была представлена как «суровая», «дикая», «пустынная» и «мрачная», населенная «дикими» людьми, а путешествия по Сибири сулили много опасностей и отпугивали от этого края. Объясняется это особенностями самой деятельности миссионеров, которая проходила в отдаленных уголках Сибири среди «инородческого» населения. В связи с этим авторы записок акцентировали внимание на «дикости» Сибири и на трудностях своей деятельности, чтобы показать необходимость миссионерской деятельности в процессе культурной интеграции Сибири в Россию.
Религиозная печать Сибири пыталась нивелировать негативные оценки «центра» и создать положительный образ региона. В центре внимания находятся не природные и климатические условия Сибири и их суровость, а такое явление, как ссылка. Авторы «Тобольских епархиальных ведомостей» писали, что их современники неблагоприятное положение Сибири видели в том, что она была колонией ссыльных [13, с. 469]. Данное периодическое издание не соглашалось с этой оценкой, настаивая на нравственном, а не государственном, гражданском или экономическом взгляде на Сибирь. С нравственной точки зрения, то, что Сибирь была местом ссылки, есть ее историческое значение в прошлом и величие в будущем [13, с. 469]. Обратим внимание на то, что авторами издания в основном были люди, деятельность которых охватывала русское православное население региона.
«Тобольские епархиальные ведомости» высказывают мнение, что было избрано верное средство заселения Сибири, а именно водворение туда ссыльных, учитывая большое пространство, которое приняло в себя русское государство, и сравнивают Сибирь с «чистилищем для преступных людей» [13, с. 470]. «Тобольские епархиальные ведомости» указывали на положительные последствия такого «заселения» в Сибирь, сглаживая негативное отношение к ссылке. Так, они обращали внимание на то, что многие ссыльные в этом «чистилище» достигали благополучия, вызывая нередко зависть земляков с мест их «выдворения», результатом чего было добровольное переселение в Сибирь. Ссыльные не могли за свое благополучие не благодарить свою вторую Родину, давшую возможность им подняться и ставшую для них местом обновления. Тем самым «Тобольские епархиальные ведомости» создают образ Сибири как лиминального пространства, где телесное умирание может оказаться залогом духовного рождения заново [14, с. 28].
Сибирь, по мнению местной религиозной печати, имела большой потенциал для Российской империи. И образ Сибири, который формировала местная религиозная периодическая печать в общественном сознании, соответствовал этой оценке. В «Тобольских епархиальных ведомостях» Сибирь изображена «истинным колоссом», «золотым дном» и «житницей России» [13, с. 475]. При этом «Тобольские епархиальные ведомости» делают оговорку, что раскрытие этого потенциала невозможно без строительства железной дороги и принятия ряда реформ, т.е. без участия самого государства в развитии края. В местной религиозной печати Сибирь предстает не как место «ссылки и каторги», а как «чистилище преступных людей» и место обновления.
В целом публикации о Сибири, размещенные в религиозной печати и «центра» и региона зависели от самого издания, в первую очередь от его авторского корпуса. «Тобольские епархиальные ведомости», являясь местным печатным изданием, отражали взгляд на актуальные вопросы, существующие в регионе, в том числе и на положение Сибири. Формируемый данным изданием образ Сибири выгодно выставлял регион в глазах читательской аудитории. «Православное обозрение» предоставляло в основном записки миссионеров, чья деятельность была направлена на приобщение местного населения православной культуры и была сопряжена с большими трудностями. Так или иначе «Тобольские епархиальные ведомости» и «Православное обозрение» в статьях, посвященных Сибири, отражали взгляды официальной православной церкви или стремились показать роль церкви в разных процессах, протекающих в данном регионе.
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 12-01-00258 «Репрезентации Сибири в русских еженедельных изданиях второй половины XIX - начала XX в.: аннотированный библиографический указатель».
Рецензенты:
Родигина Наталья Николаевна, д.и.н., профессор кафедры отечественной истории ИИГСО НГПУ, г. Омск.
Сабурова Татьяна Анатольевна, д.и.н., профессор кафедры отечественной истории Омского государственного педагогического университета, г. Омск.