По мере роста городов и городского населения в общественном движении в Сибири в начале XX в. все более заметно начали проявлять себя средние городские слои. Они были представлены демократической интеллигенцией, конторскими и банковскими служащими, студенческой и учащейся молодежью, техническим персоналом промышленных и транспортных предприятий и т.п. Неустойчивость экономического положения, ущемление данной категории населения в области гражданских прав и свобод способствовали включению значительной части средних городских слоев в борьбу за демократизацию социально-политического строя России. Кроме того, более высокий уровень культурного развития делал средние городские слои восприимчивыми к усвоению передовых идей и распространению их среди других контингентов населения края.
В годы нового революционного подъема эти процессы получили свое развитие. Так, далеко не единичными были случаи участия демократической интеллигенции в партийно-политическом движении в Сибири в 1910-1914 гг., ряд ее представителей играл существенную роль в создании культурно-просветительских обществ, а также выступал в качестве корреспондентов леводемократических изданий. Банковские и конторские служащие Новониколаевска, Иркутска, Читы и Верхнеудинска прибегли в эти годы к проведению экономических забастовок, требуя отмены сверхурочных работ, нормирования рабочего времени и приема на работу ранее несправедливо уволенных товарищей. Об изменениях в настроении технического персонала железных дорог, который готов «реагировать по текущим событиям в отрицательном для порядка смысле», сообщал в мае 1912 г. начальник жандармско-полицейского управления Сибирской железной дороги. На фоне движения различных подразделений средних городских слоев своей активностью в годы нового революционного подъема особенно выделялась студенческая и учащаяся молодежь, что обусловливалось целым рядом факторов. Как известно, ускорение капиталистического развития Сибири в конце XIX - начале XX в., рост городов, появление промышленных центров - все это оказало заметное воздействие на состояние народного образования в крае. Развитие капиталистических отношений вызвало, в частности, расширение сети средних учебных заведений. В 1895 г. в Сибири было 36 общеобразовательных средних школ (с прогимназиями), а к 1905 г. их стало более 50. Число учащихся в них соответственно увеличилось с 6178 до 15181 [3, С. 3]. В 1907-1914 гг. в связи с открытием новых общеобразовательных школ контингент учащихся продолжал возрастать.
В начале 1900-х гг. дальнейшее развитие в Сибири получило также среднее специальное образование. Накануне первой мировой войны средние специальные и сословно-профессиональные учебные заведения имелись в Иркутске, Томске, Омске, Красноярске, Тобольске, Чите, некоторых других сибирских городах. К ним относились учительские институты и семинарии, фельдшерские школы, духовные семинарии, технические и сельскохозяйственные училища и т.п. В то время как среди выпускников общеобразовательной школы (прежде всего гимназий) был довольно высокий удельный вес детей дворян и чиновников, состав учащихся средних специальных учебных заведений отличался большей демократичностью, здесь довольно широкой была прослойка выходцев из непривилегированных сословий [3, С. 29 -33].
Высших учебных заведений в Сибири было немного, и все они находились в Томске. В этом городе имелись университет и технологический институт, а в 1910 г. были открыты также Сибирские высшие женские курсы. В 1912 г. в университете обучалось 962 студента, в технологическом институте - 1112 студентов, на Сибирских высших женских курсах - свыше 200 слушательниц [6, С.40, 69, 87, 89].
По своему социальному составу томское студенчество имело несомненную демократическую окраску. В местном университете, в связи с некоторыми особенностями приема в него, удельный вес студентов - выходцев из дворянско-чиновничьих слоев - был гораздо менее значительным, чем в большинстве других университетов страны. В другом томском вузе - технологическом институте - в составе студентов большинство составляли выходцы из мещан, крестьян, казаков и духовенства. Неудивительно, что материальное положение многих студентов можно квалифицировать как неудовлетворительное.
Не менее чем неудовлетворительное материальное положение, давил на студентов гнет тех административно-бюрократических порядков, которые были установлены самодержавием в высших учебных заведениях. Охранительный режим царского правительства в отношении высшей школы как проявление самодержавного строя в целом вызывал протест в студенческой среде, что служило отправным пунктом в приобщении значительной части студентов к борьбе с существующими в России порядками.
Оживление рабочего движения в России, начавшееся во второй половине 1910 г., оказало определяющее воздействие на рост общественной активности всех демократических слоев населения. Осенью 1910 г., в частности, активизировалось студенческое движение. В ноябре 1910 г. стачки и демонстрации студентов в Москве, Петербурге, Киеве, Харькове, некоторых других городах, вызванные смертью великого русского писателя Л. Н. Толстого, слились с рабочими выступлениями.
Не осталось в стороне от этих событий и сибирское студенчество. 7 ноября 1910 г. собравшиеся на сходку в количестве 500 человек, студенты Томского технологического института, получив известие о смерти Л. Н. Толстого, решили прекратить занятия на 3 дня. 8 ноября несколько сот студентов-технологов направились к Новособорной площади, пытаясь организовать демонстрацию. Возле университета технологи были остановлены полицией и разошлись.
Студенческие выступления в Томске в начале ноября 1910 г. послужили как бы толчком для дальнейшего развития политической активности местной вузовской молодежи. На студенческой сходке 24 ноября 1910 г. звучали не только академические требования, но и раздавались призывы к борьбе с правительством. Сходка студентов-технологов 30 ноября, собравшая 600 человек, приняла решение в знак протеста против политики министерства народного просвещения воздержаться от сдачи экзаменов в декабре месяце [2, Л. 28-29].
В обстановке студенческих волнений Совет технологического института принял решение закрыть учебное заведение до начала декабря 1910 г. 10 декабря 1910 г., в день, когда начиналась сдача экзаменов, состоялась студенческая сходка, на которой было решено прекратить занятия до 10 января 1911 г. Борьбу студентов-технологов возглавил студенческий комитет. В его состав вошли социал-демократы, эсеры, беспартийные и два анархиста. Вхождение в состав стачкома представителей различных политических сил и беспартийных способствовало консолидации местного студенчества. Преобладание же в стачечном комитете сторонников социалистических партий одновременно свидетельствовало о заметном «полевении» вузовской молодежи Томска.
В начале января 1911 г. в Томск прибыли представители петербургских и одесских студентов, которые проинформировали курсовых старост технологического института и университета о событиях в вузах Европейской России и призвали томичей поддержать подготавливаемую общестуденческую забастовку. Под непосредственным воздействием этого воззвания студенты-технологи, собравшиеся 17 января 1911 г. на сходку, приняли решение о прекращении занятий до сентября месяца. Студенты требовали отмены полицейского надзора за вузами, амнистии политическим заключенным [2, Л.29].
Вслед за технологами в январе 1911 г. начинают активно включаться в борьбу студенты местного университета. В 20-х числах января 1911 г. в университете появилось воззвание, выпущенное от имени «группы студентов». Авторы воззвания, разоблачая правительственный произвол в отношении высшей школы, заявляли, что он является отражением реакционного характера внутренней политики царизма в целом. В конце января 1911 г. в университете также был образован стачечный комитет, в него, как и в технологическом институте, входили представители различных политических течений среди студентов. 31 января стачечный комитет выпустил воззвание, в котором призвал студентов университета прекратить занятия с 1 февраля. В лозунгах стачечников доминировали требования университетской автономии, но обличение студентами правительственного произвола, требование возвращения в университет уволенных товарищей, придавали забастовке определенное политическое звучание [7, С. 86].
Лишь путем исключения из вузов, арестов и высылки наиболее активных участников забастовки из Томска местным властям удалось подавить сопротивление студентов. В марте 1911 г. забастовка в томских вузах прекратилась. Однако репрессии властей не смогли приостановить процесс вовлечения студенческой молодежи в революционное движение. «Студенчество не сломлено, ...оно отступает для того, чтобы энергичнее и настойчивее наступать», - писали томские студенты своим петербургским товарищам вскоре после окончания стачки [2, Л. 33].
В 1912-1914 гг. выступления томского студенчества приобрели еще более заметную политическую окраску. Студентами ежегодно проводились, например, забастовки в память жертв черносотенного погрома 20 октября 1905 г. и в день смерти Л. Н. Толстого. В марте 1913 г. студенчество Томска вместе со своими товарищами из других вузов страны выразило протест против закрытия царским правительством военно-медицинской академии в Петербурге за отказ студентов подвергаться военной муштре. С 16 марта в томских вузах стали распространяться листовки с призывом к однодневной забастовке в связи с закрытием военно-медицинской академии. Призыв к забастовке был сочувственно встречен в студенческой среде. 19 марта 1913 г. забастовку протеста провели слушательницы Высших женских курсов и студенты 1 и 2 курсов университета. В технологическом институте занятия в этот день хотя и состоялись, но на них присутствовало всего около 300 студентов [2, Л. 83].
В период нового революционного подъема во многих вузах страны усилился процесс восстановления социал-демократических студенческих групп, более активным стало стремление их членов принять участие вместе с рабочими-партийцами в строительстве нелегальных организаций РСДРП. Все это было следствием возросшего партийного влияния на студенческую молодежь. Осенью 1910 г. в канун начавшихся студенческих волнений социал-демократическая фракция была организована в Томском университете. Ее численность составляла примерно 8-12 человек. Не стояли в стороне от участия в партийной работе и студенты-технологи. В 1911 г., например, в состав интеллигентского кружка Томской организации РСДРП входило несколько студентов технологического института. В начале 1912 г. в числе активных членов местного партийного подполья полицейская агентура назвала А. Молчанова, исключенного в 1911 г. из технологического института за участие в студенческих волнениях [1, Л.33]. Через социал-демократов студентов партийное подполье оказывало, несомненно, влияние и на более широкие слои местного студенчества, содействуя росту его политической активности.
Организаторскую и агитационную работу среди томского студенчества в 1910-1914 гг. вели также социалисты-революционеры. Эсеры создали для работы среди вузовской молодежи специальную группу агитаторов, которая пропагандировала требования демократической республики, созыва Учредительного собрания и т.п. Под влиянием социалистов-революционеров в местном университете возник студенческий кружок, который проявил себя выпуском в феврале 1913 г. антисамодержавной прокламации. В отличие от предшествующего периода политической реакции, каких-либо призывов к осуществлению террористических акций и других крайне радикальных действий от сторонников эсеров в студенческой среде не исходило, что создавало основу для более тесного сотрудничества с ними студентов социал-демократов [3, С. 154, 158-160].
Если местное студенчество заявило о себе в годы нового революционного подъема целым рядом выступлений академического и политического характера, то в движении учащейся молодежи подобного рода выступления были единичными. Так, в ноябре 1910 г. забастовку томских студентов, вызванную смертью Л. Н. Толстого, поддержали ученицы томской женской фельдшерской школы, а в феврале 1911 г. в селе Павловское Барнаульского уезда Томской губернии состоялась забастовка учащихся учительской семинарии, которые тем самым выразили свой протест против неудовлетворительных условий проживания в интернате.
В 1910-1914 гг. общественная активность инициативной части учащейся молодежи и ее стремление к объединению проявлялись прежде всего в создании ученических кружков, которые существовали в Барнауле, Чите, Омске, Новониколаевске, Тобольске, некоторых других местах Сибири. Местное революционное подполье, рассматривая учащуюся молодежь как своеобразный резерв революционного движения, пыталось использовать эти кружки для политического воспитания учащихся в целях подготовки из них кадров агитаторов и пропагандистов. Среди учащейся молодежи, например, активно работали в годы нового революционного подъема члены читинской организации РСДРП, которая являлась в Сибири одной из наиболее сплоченных и пролетарских по составу. В целях политического воспитания учащихся читинские большевики широко использовали кружки самообразования, существовавшие в учительской семинарии, в землемерном училище, а также в местных гимназиях. В Чите существовал и общегородской нелегальный политический кружок ученической молодежи, которым руководили большевики И. Н. Росляков и И. А. Белоусов [5, С. 85-86]. Участники нелегального кружка уже широко привлекались большевиками для агитации среди рабочей и учащейся молодежи.
Примером активной работы по политическому воспитанию учащейся молодежи может служить также деятельность ученического кружка в Тобольске. Тобольск, хотя и являлся губернским центром, но промышленность в городе почти отсутствовала. В то же время в Тобольске имелось несколько средних учебных заведений. Оказавшиеся в политической ссылке в Тобольске большевики Н. М. Немцов, В. И. Полонский, С. И. Цвиллинг и другие организовали кружок, который опирался в своей деятельности на учащихся средних учебных заведений города. В состав кружка входил ряд учащихся фельдшерской школы, мужской гимназии, духовной семинарии [4, С. 468]. Немало участников этого кружка стали впоследствии активными участниками революционного движения.
Те же задачи, что и социал-демократы, но в интересах своей партии решали работавшие среди учащейся молодежи социалисты-революционеры. В Новониколаевске, в частности, местными эсерами в 1910-1911 гг. было создано несколько кружков, в том числе и ученический. В Омске вступивший в ряды ПСР ученик центральной фельдшерской школы А. Попов, по сведениям жандармского управления, в конце 1911 г. пытался «организовать около себя кружок учащейся молодежи из своих товарищей по школе, семинаристов и гимназистов» [3, С. 412]. Случаев совместной работы социал-демократов и эсеров в ученических организациях нами не выявлено, поскольку подобного рода действия были характерны, как правило, в других ситуациях, обычно при подготовке открытых проявлений протеста (стачек, сходок и т.п.).
Таким образом, хотя основная часть учащейся молодежи, в отличие от студенчества, еще стояла в стороне от «политики», в поведении ее определенной прослойки имели место известные перемены, что нашло свое проявление в стремлении учащихся к самоорганизации и объединению, а также включению в работу революционного подполья. Эти процессы были отражением роста общественной активности средних городских слоев в Сибири в целом в годы нового революционного подъема.
Рецензенты:
Рыженко Валентина Георгиевна, доктор исторических наук, профессор кафедры современной отечественной истории и историографии, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск.
Сорокин Юрий Алексеевич, доктор исторических наук, профессор кафедры дореволюционной отечественной истории и документоведения, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск.